Итак, представляем на суд читателям анонсированное интервью с Александром Мяхаром, новым руководителем Фонда развития Хакасии, в недалеком прошлом — одним из самых жестких критиков действующего главы республики Валентина Коновалова.
- Александр Владимирович, вас назначили вместо Дениса Пауля на эту должность. Как так получилось, что ярый правительству Хакасии оппозиционер вдруг стал на него работать?
- Ярый оппозиционер... Я неоднократно подчеркивал, что критика, которая направлена в адрес власти, любой власти, она создана для определенной помощи. И диалогу нашему с Валентином Олеговичем, со структурой правительства, в принципе, никогда ничего не мешало все эти годы. Ситуация в этом году изменилась. И не сказать, что кардинально, но многие вещи, приоритеты в мыслях и в понимании того, что произошло, поменялись. Валентин Олегович не просто устоял в своем сроке как глава Республики Хакасия. Он победил второй раз. Победил благодаря тому, что ему народ доверил это право. Не считаться с этим в принципе невозможно. Оценку этому событию давали разную, но игнорировать этот факт точно никто не может.
У нас состоялся диалог, где мы о многом проговорили. И формулировка «вместо» не совсем правильная. Вообще, вы же понимаете, что я достаточно активно слежу за тем, что происходит в правительстве, во внутренней политике, в экономике, и надо отдать должное, что даже по формированию правительства, по некоторым перестановкам, которые произошли уже в действующем кабмине, усматриваются совершенно другая методология, совершенно иной принцип отбора кадров и совершенно другой подход.
- Чем был когда?
- Чем это было, скажем, в 2018 году, когда приходилось все ковать с колес и когда было много нареканий, в том числе и к Валентину Олеговичу, по поводу того, как строится кадровая политика.
Сейчас мы видим, что привлекаются люди, которые готовы работать, и я в их числе. Предложение поработать в Фонде развития – это то прикладное направление, которое мне всегда было по душе. Я неоднократно подчеркивал, что есть общественная деятельность – это один момент. Но когда предлагают поработать в реальном секторе экономики – это наивысшая оценка тех качеств, которые есть у человека. Тем более, что по сути-то в бизнесе я работал больше, чем в политике. И для меня эта деятельность не просто знакома, а более привычна, чем та общественная деятельность, которую люди, может, привыкли видеть за последние пять лет.
В целом, в сухом итоге, мы пришли к такому варианту развития событий. Я благодарен Валентину Олеговичу. Я, безусловно, считаю, что теперь я член команды Валентина Коновалова со всеми вытекающими. И то, как ведет себя депутатский корпус, говоря о том, что от них почему-то ничего не зависит, а все зависит и ложится на плечи правительства. Ну что ж, пускай так. Будем работать в этом направлении, идти вместе.
- И деньги роли не сыграли никакой?
- Деньги... В фонде не такие деньги, чтобы они играли роль. Скажем так, одно не из условий, а одно из преимуществ этой работы, это не госдолжность со всеми ограничениями. Мне разрешено продолжать заниматься тем бизнесом или делом, которым я занимался. Доход у меня в своем бизнесе достаточно приличный. Здесь вопрос был не денег. Больше того, здесь вопрос даже определенных ограничений, потому что объем работы колоссальный и приходится встраиваться в этот график.
Для любого политика всегда любое назначение – это вызов. А справишься, не справишься? А действительно ли ты можешь только говорить, либо ты можешь на деле показывать результаты? А действительно ли ты конструктивен и можешь созидать? А не только вести деятельность другого характера.
- Вы все пять лет очень жестко критиковали Валентина Олеговича. Сейчас, когда уже можно претендовать на некую объективность, что можете сказать? Вы считаете, что ваши публикации в таком жесткой манере были оправданы? Или это был какой-то способ заслужить те преференции, которые вы получили?
- Я понимаю, к чему вы ведете. Нет, такого вообще, как люди считают в рамках конспирологии, какие-то торги, стремления к каким-то должностям, - их нет. Они, может быть, и есть у людей, которые пришли в политику без ничего и на определенных словах, не имея какого-то рабочего опыта, пытаются построить себе карьеру. Еще раз подчеркну, я долгое время работал в бизнесе, у меня есть успешный бизнес. И вопрос участия в общественной жизни всегда был связан с тем желанием созидания для блага республики, которое находилось всегда.
Рано или поздно человек себя спрашивает, достигая определенного уровня: у меня есть закрытие потребностей каких-то определенных, у меня есть финансовая стабильность, но что я могу принести еще в это общество? Когда человек сам себе отвечает на этот вопрос, он начинает заниматься. Кто-то занимается благотворительностью, кто-то занимается социальным предпринимательством, кто-то идет в политику по разным причинам. По сути это практически мой случай.
От своих слов, если вы ведете к этому, от любых, отказываться, конечно, я не буду, потому что они сказаны в конкретный момент, в конкретном контексте, с конкретным пониманием ситуации. Я вообще не сторонник обращаться в прошлое, я сторонник того, что надо жить здесь и сейчас и идти в будущее. Больше того, политика, как и бизнес, не терпит каких-то эмоциональных наклонений. В политике с древнейших времен самое ценное качество – это умение договариваться для созидательного процесса.
Процесс определенной борьбы, особенно в период выборной, он тоже всегда присутствует. И он тоже хорош. Я за то, чтобы была конкуренция. Чем больше будет политической конкуренции, сильной, достойной, тем будет лучше. И выборные площадки, в том числе, подчас используются не только для того, чтобы победить, а для того, чтобы внести свою концепцию, внести свою программу, внести хотя бы в рамках этой программы то рационализаторское предложение, которое будет реализовано той или иной исполнительной властью.
- Про умение договариваться. За сколько в 2018 году с вами договорились, чтобы вы сняли свою кандидатуру?
- Миф известный. Никакой договоренности об этом не было. И я понимаю, что тогда синхронно отозвали иск и я, и избирательная комиссия, но это было продиктовано одной простой истиной. Тогда открывался путь для Развожаева. Вот эта методика позволяла ему вести кампанию практически месяц. Я уж не знаю, как там, с кем велись торги по этому поводу.
Я думаю, не секрет, что есть всегда на выборах люди, которые курируют процесс изнутри политических блоков, с которыми ведутся консультации. И когда я принимал решение уйти, с большими глазами смотрели: ему сказали, что так правильно, так надо. Мы оценили ситуацию, оценили то, что победить мне лично было невозможно, Развожаеву возможно. Но при этом Развожаев приехал не просто программой действий - с конкретным видением того, как он привлечет деньги в субъект. А это было отчасти самое главное. Даже переговоров с ним о том, как дальше пойдет карьера, их в принципе не было, и я не сторонник разговаривать о чем-то вперед. У нас были в свое время разговоры и с Виктором Михайловичем, и были определенные предложения, но мы не пришли к какому-то соглашению. По той причине, что для каждого момента есть своя определенная деятельность.
Вот беря ситуацию сегодняшнюю: на мой взгляд, предложение, которое поступило в части Фронда развития Хакасии - я несколько недель прокручивал его - оно попало в самую точку в том, как применить меня, мои качества для того, чтобы вместе продолжить работу. Отвечая на ваш вопрос: все это мифы и стереотипы. Ну кому-то удобно это видеть - пусть видят. Здесь главное, что моя совесть чиста.
Еще раз, нисколько я об этом не жалею. Больше того, то, о чем говорили в 2018 году, я тогда говорил - это мировая практика. Мы в Хакасии уже увидели не повторение один в один ситуации, но отчасти повторение сценария. И больше того, это было и до меня: возьмем 90-е, начало нулевых. Поэтому еще раз: давайте прошлое оставим в прошлом, а все-таки будем смотреть, что здесь и сейчас. И вместе идти в будущее.
- Многие приписывают ваш переход, скажем так, на сторону Валентина Олеговича Богдану Павленко, его заместителю.
- У нас есть с ним диалог, я этого скрывать не буду, но я подчеркну другое. Диалог с Богданом Сергеевичем у нас был с 2019 года, и он никогда не прекращался. Даже когда он уезжал из республики. Мои командировки в Москву были достаточно частыми. И когда было время, я периодически там даже писал, встретимся, не встретимся. Но ни разу у нас не получилось за эти годы встретиться.
Мы встретились с ним в период избирательной кампании прошлого года. У нас был с ним разговор, но он практически закончился сухим, потому что я говорил: Богдан Сергеевич, давай как пройдет все, тогда и приступим к большей конкретике. Разошлись, я принял одну концепцию. Меня действительно в прошлом году впечатлила та стратегия развития, которую представила «Единая Россия». Та уверенность, с которой люди выходили с заявлением, что они эту стратегию развития реализуют. Те масштабные проекты, которые там были. Я и сейчас жду ее реализации, потому что было обещано на каком-то этапе, что силами фракции «Единой России» и Верховного Совета она будет реализована. Ну ждем.
И говоря про Богдана Сергеевича, я хочу отметить, что человек изменился. Я помню его в 2019 году и сам образ его ведения не только переговоров, а выстраивания внутренней политики в регионе. Я иногда погружаюсь в какие-то моменты, смотрю. Ну не то что восхищаюсь, но... он впечатляет действительно. Может, кто-то еще помогает. Но что есть, то есть.
- Вы на выборы шли как сторонник партии «Единая Россия». На данный момент вы остались им?
- Давайте, опять же, есть много мифов и стереотипов по моему членству и части в партии. Я был членом только двух партий. Это «Единая Россия» и «Партия Роста».
- Из «Единой России» вы вышли давно.
- Давно вышел, да, перед тем, как была «Партия Роста». Членство партии предполагает членский билет, взносы, все оформленные протоколы и так далее. Была какая-то странная история со «Справедливой Россией», но со «Справедливой Россией» для меня есть официал. Я заходил в выборы 21-го года беспартийный, вышел беспартийный, и так продолжалось дальше. С «Единой Россией», понятно, были разговоры и предложения о том, чтобы быть сторонником, членом партии, вернуться в эту стезю, но я заходил как беспартийный, и больше того, меня же привлекли даже на дебаты на финальном этапе.
Я чётко озвучил свою позицию: для меня «Единая Россия» – это не столько партия, сколько люди. У меня очень много знакомых партий, которых я уважаю. Так сложилось исторически, что руководящий состав, активный состав, деловой состав, априори переходит в партию, получая наибольшую доступность к административным рычагам, к каким-то дополнительным проектам. Эта объективность, ее отрицать нельзя. И моя поддержка в данном случае была именно поддержкой тех людей и той команды, которая тогда собралась.
- Сергея Михайловича Сокола вы поддерживали на тот момент.
- Ну конечно. Еще раз говорю, меня впечатлила стратегия развития, которую представили. Вопрос в данном случае в той концепции. Понимаете, когда идешь на любые выборы, надо оценивать с нескольких моментов команду, с которой ты идешь. Политика все-таки - это не игра одиночек. И второе, в случае любого исхода, какая польза и какой убыток, или по какому сценарию развития пойдет республика? Получилось так, что, я думаю, и по тому сценарию было бы развитие, и по этому сценарию, опять же, тут мы не будем вдаваться - если бы, да кабы.
Но вот случилось так, что у нас теперь реальность продолжается с Валентином Олеговичем на ближайшие пять лет, а может быть и дальше. И вопрос простой, надо с этим не просто жить, а надо с этим работать. Можно как угодно, принимать или не принимать эмоционально. Сейчас тем более не до этого. Сейчас время вообще в стране такое, когда и президент говорит, время для объединения, время того, чтобы отбросить все политические разногласия и встать плечом к плечу для того, чтобы работать.
Так вот, Фонд развития в этой ситуации - это структура, которая работает с малым и средним бизнесом. По сути, это пласт диверсификации экономики. Того, как мы здесь и сейчас работаем на то, как будет республика жить завтра. Поддерживая бизнес, мы как раз создаем базу того, что мы не говорим, что я не сторонник того, чтобы взять и отказаться от той экономики, которая есть. Есть крупные предприятия, они создают рабочие места. Эти рабочие места создают НДФЛ, им надо помочь. И большая иллюзия говорить о том, что если кто-то закроется, на их место придет другой какой-то игрок, например, в части угольщиков. Нет, не придет. Нам надо биться за свои интересы. Отчасти биться в схожей манере, как это делает Кузбасс за своих угольщиков.
Сейчас, конечно, может быть, будет сложнее. Может быть, конечно, господин Цивилев все-таки применит плюрализм ко всем территориям, демократичный выбор. Посмотрим, пока рано об этом говорить. Но развивать надо и одно, и второе.
Почему Фонд развития Хакасии? Мы прекрасно же понимаем, сейчас в республике глубокие проблемы инфраструктурного характера. У нас большая проблема с бюджетом. Но откуда она возникает - в том числе потому что у нас недрозависимая экономика, сырьевая экономика. У нас ограничились квоты на вывоз угля, поднялись таможенные пошлины, которые вела Федерация на провоз угля, маржинальность угольщиков упала. Иногда даже, может быть, вот сейчас поднимем квоту, а инвестировать не выгодно. Это вопрос о компетенции Минэкономики, сенаторов, депутатов Госдумы, совместной работы.
И, опять же, мы видим, что Валентин Олегович грамотно делает, он даже с учетом предстоящих выборов, он принимает решения в поддержке людей, которые так или иначе могут поспособствовать тому, чтобы инфраструктурные проблемы каким-то образом были сглажены. Использование выборов в том числе как площадки для решения проблем.
- Расскажите еще подробнее, чем все-таки занимается этот фонд? Достаточно закрытая структура. С одной стороны, идет ее пиар, с другой стороны, о деятельности мало что знаем.
- Опять же, это миф определенный. Знаете, ко мне в один из первых дней приехал человек, говорит, ну ты-то здесь наконец-то что-то сделаешь. Я говорю, в смысле, что-то сделаешь? - Ну вот у предшественника не было видно. Так вот, пользуясь случаем, хочу сказать большое спасибо Денису Анатольевичу Паулю за то наследие, которое он оставил. Фонд развития республики вырос, и вырос кратно по сравнению с тем, как он создавался. Вот простая цифра: 16 тысяч услуг предоставлено. Только в 2023 году предоставлено 5 тысяч услуг. Только через один Центр поддержки предпринимательства практически 4 тысячи предпринимателей прошло.
Каждый из секторов - есть центр поддержки бизнеса предпринимателей, центр инжиниринга, агентство инвестиционного развития, центр поддержки экспорта - так или иначе дает определенную программу поддержки бизнесу. Вот буквально на прошлой неделе было мероприятие в Усть-Абакане, когда собирали спикеров по вопросу кадровой политики и с акцентом того, как кадры оставляют в нашем регионе. 174 зарегистрированных предпринимателя было, а заявок было больше 200. Эту работу, может быть, кому-то не видно, потому что это как раз уровень, который не дает быстрой и ощутимой прибыли. Но без этой работы невозможно идти в завтра. Фонд развития (я уже провел статистику, взял аналитику, мы проговорили с каждым отделом), каждый год показывает динамику увеличения КPI - повышения коэффициента работы. И это заслуга в том числе государственной поддержки, внимания региональной власти к тому, как живет и работает малый и средний бизнес.
Где-то основной упор делается на национальные проекты и на федеральное финансирование. А где-то, вот к примеру, в Центре поддержки экспорта, есть субсидирование логистического плеча для перевозок товара в рамках Российской Федерации. Где-то есть возможность вывести на выставку и дать дорогу определенную. Буквально сегодня вышла новость о том, что увеличили эффективность сертификации. Казалось бы, небольшая вещь, но представьте: выделены деньги на сертификацию продукции. То есть предприниматель может за счет государственных средств оплатить себе сертификат. Где-то востребованность услуги чуть-чуть уменьшилась, а где-то увеличилась. Мы со стройматериалов миллион с небольшим просто перевели на продукцию - производство обуви и пищевую. Для того, чтобы большее количество предпринимателей получили эту услугу.
Они получают сертификат, сейчас активизируется вовсю работа с товарным знаком «Сделано в Хакасии», заключается договор «Сделано в Хакасии», предприниматель продает уже товар под брендом, который говорит о том, что этот товар качественный, плюс к этому добавляются новые услуги о том, что он имеет отдельную программу микрокредитования, которая не входит в Фонд развития, но, опять же, там находится рядом микрокредитная организация, рядом находится гарантийный фонд, который дает гарантии, рядом находится Центр развития промышленности. И все это складывается в одну большую программу. Только один центр дает 400 мероприятий в год, второй центр дает больше 300 мероприятий в год. Даже для меня, погрузившись в цифры и в ту статистику, которую я увидел, действительно отчасти удивительно.
Это не только радует, это вселяет определенный оптимизм того, что бизнес в республике есть, бизнес в республике не обделен вниманием. Над чем будем работать - будем больше предоставлять внимание широкого круга и на разных информационных площадках говорить о тех услугах, которые предоставляются. Будем стараться расширить не только спектр услуг, но и стараться расширить, как в случае с сертификацией, сами направления, по которым они будут даваться. Работа отчасти ювелирная и кропотливая, но для этого меня туда и поставили, для того, чтобы какие-то настройки делать. Но еще раз скажу, что предыдущему руководителю большое спасибо за ту работу, которая была проделана.
- Помимо того что вы помогает предпринимателям, Фонд развития как подвед является соучредителем многострадального Абазинского рудника...
- Понятно, что некоторые вопросы были сразу же связаны с вопросами Абазинского рудника.
- Вы уже там побывали?
- На руднике побывал. Спасибо большое Татьяне Бочаровой, Виталию Михееву. Мы вместе с ним спустились на 700 метров вниз. Два с лишним часа ходили по туннелям, смотрели, как работает производство, поднялись на перспективную площадку, которая будет обеспечивать разработку и до 2030 года. В проблемы рудника всегда правильнее посмотреть своим взглядом и посмотреть само производство, нежели, опять же, опираться на то, какой информационный фон по предприятию создается.
И понятно, что фонд является соучредителем Абазинского рудника. Понятно, что определенный диалог по принятию ключевых и важных решений (это прописано в уставе ООО) он есть. Но при этом надо понимать, что и ООО «Абазинский рудник» само по себе имеет достаточно много прав, как действовать самостоятельно. На сегодняшний момент я воздержусь от того, чтобы давать какие-то категоричные оценки по поводу того, многострадальный рудник или перспективный, потому что это один из тех моментов, которые требуют очень щепетильного отношения.
Рудник, по сути, это равно город Абаза. Надо просто понимать этот факт. Не будет рудника, Абаза сама по себе не выживет. Я помню даже определенные расчеты того, что если его убирать, то надо просто переселять весь город. Вся инфраструктура на него завязана. И какое-либо вмешательство в процесс, какое-то построение диалога не в том направлении - все надо несколько раз взвесить. Но при этом надо четко понимать и другое. Мы - люди-государственники, мы за то, чтобы при любом действии бизнеса республика имела право на конструктивный, нормальный диалог и на свои преференции в этом диалоге в работе с любым предприятием, будь то рудник, будь то еще кто-либо другой.
- Ну хорошо, хотя бы скажите, у рудника есть задолженность перед городом Абаза?
- По моим данным, да, есть. У рудника, насколько я понимаю, задолженность не только перед ними. То есть рудник находится в состоянии определенного такого балансирования между ценой, которую он может продать, а она тоже четко регламентирована, и теми затратами, которые он несет.
Для того чтобы, опять же, давать оценку: откуда взялись эти долги, почему они такие, что с ними делать, куда уходит прибыль, которая официально проходит через открытые источники, надо все-таки производить более щепетильные настройки. Это отдельная история, ей будет уделено отдельное время, это отдельная, скажем так, траектория взаимоотношений, но она далеко не основная.
Все-таки это ООО со всеми вытекающими, это все-таки производство, которое функционирует с тем коллективом, который есть. А фонд – это в большей части малый-средний бизнес, региональные отношения и это хоть и не входит напрямую в структуру исполнительной власти, но все-таки находится под исполнительной властью и своеобразное продолжение Министерства экономики. Хотя отношения со всеми, есть даже проекты, которые будут пересекаться и с Министерством молодежной политики, потому что у нас есть программы «Бизнес-юниор», есть программа «Азбука предпринимательства», а «Бизнес-юниор» вообще рассчитана на людей 14-17 лет, что явно попадает под политику молодежки.
- Все-таки жители республики (учитывая, что рудник отчасти принадлежит государству, получается, соучредителю) имеют, наверное, право знать, куда уходят деньги.
- Он не принадлежит государству. Есть разность понятий. 60% – это доля учредителя. Тогда, когда образовывался собственное ООО. Это не акции, это не акционерное общество. И здесь... Понятно, все мы имеем право на то, чтобы любое предприятие исправно платило налоги, зарплату, получали НДФЛ. И больше того, в идеале, чтобы такие крупные инфраструктурные предприятия еще имели, как это заведено в практике, программы социального партнерства с муниципальными образованиями. Это нормально и это правильно.
- Социальная ответственность бизнеса.
- Да, социальная ответственность бизнеса. И это же тоже не секрет, что у меня есть взаимоотношения с крупными промышленными предприятиями в республике, которые сложились за несколько лет, и практически у всех такие программы существуют. Право у жителей есть, я с вами совершенно согласен. Будем смотреть, как его реализовать так, условно, чтобы не быть слоном в посудной лавке. Соблюсти интересы республики – это первоочередная цель. Соблюсти интересы государства – это первоочередная цель, которая в принципе должна быть у тех, кто так или иначе работает в структуре исполнительной власти. Все остальное потом.
- Просто если со стороны смотреть дилетантским взглядом... Есть компания РУСАЛ, есть угольщики, какие-то другие крупные предприятия, все платят налоги, у всех есть социальная ответственность бизнеса, они очень много уделяют этому моменту. И только у рудника одни проблемы. То у них долги по налогам, то у них арестованы счета, как следствие долгов по налогам, опять же. То у них долги перед муниципальным образованием. Доколе?
- Четкий срок я вам сказать не могу, но то, что все ваши вопросы, они обозначены и будут обозначены в диалоге с Рудником, это совершенно верно.
- При этом неверно говорить, что они совсем никакой социальной ответственности не несут. Допустим, рудник обещал вложиться в строительство ледовой арены.
- Я понимаю, к чему вы клоните. Это уже вопрос взаимоотношения рудника с муниципальным образованием. Это вообще отдельная история. История, где мы сейчас перейдем в грань политики, кто кому, однопартийцы - не однопартийцы, кто с какой ячейки. И вот в эту историю давайте входить не будем.
- Нет, никуда не клоню. Я именно хочу отметить, что все-таки, несмотря на сложное финансовое положение, они решились на это - приняли участие в проекте и выиграли его.
- Ну молодцы. Они создадут определенное благо для жителей муниципалитета. Мы как раз и посмотрим, выполнят ли они свои обещания или нет.
Но при этом тоже надо понимать, что мы живем в период, когда каждый день в экономике может что-то меняться. У нас в стране, в мире происходят процессы тектонического характера, когда — условно - полюса сдвигаются. И что будет завтра... Может быть совершенно другое изменение конъюнктуры. На какой-то момент мы видели, что цены мировые падают на алюминий, а буквально в течение месяца они подросли. Как это скажется? Мы тоже ждем поступления большего налогов от РУСАЛа.
Может быть, не исключаем такой вариант развития событий, что и приезд Мантурова поспособствует тому, что все-таки угольные предприятия у нас заработают иначе благодаря вмешательству федеральных мужей, скажем так. Потому что то, что сейчас там происходит - это не только вопрос кризиса вывоза как такового. Это кризис утечки кадров. Люди уезжают, рабочие специальности, которых и так не хватает. Кстати, мы разговаривали с директором рудника, у них недокомплектация, 129 человек они готовы принять. Проблема даже элементарно взять водителя на бульдозерный экскаватор. Есть и у золотопромышленников сейчас, и у угольщиков, и у всех.
В целом есть проблема кадров по стране, но чем больше любая промышленность простаивает, тем больше утечка кадров происходит в другие регионы. Далеко не факт, что эти люди потом вернутся.
- Верховный Совет каким образом может помочь вам или правительству Хакасии развивать экономику региона? У вас нет ощущения, что депутаты самоустранились?
- К сожалению, есть. И эти претензии им высказывались, в том числе и то, как долго выстраивалось понимание концепции того, что они должны делать. История, с одной стороны, правильная с экспертными советами, когда привлекается сообщество для обсуждения каких-то проблем. С другой стороны, главное, чтобы это не перетекло в такой процесс, который подменяет законотворческую деятельность. Верховный Совет, депутаты, создают законодательную базу для того, чтобы правительство исполняло. Это так повелось, что большинство законопроектов создает правительство, потом отдает, депутаты что-то корректируют и утверждают или не утверждают. Часть законопроектов выходит из недр Верховного Совета. Но корректировка, и экономики в первую очередь, благодаря законодательной базе, возможна кардинально. Еще раз говорю, мы ждем этого.
Более того, когда делалось заявление, что силами фракции «Единой России» в Верховном Совете будет реализована Стратегия развития... Ее же делали достаточно уважаемые люди. И ее делали не просто так. Значит, они видели алгоритм этих действий. Возможно, мы это увидим. Все будут только рады этому. Будет конструктивная работа – хорошо. Будет какое-то отвлечение на политику, оно на самом деле неизбежно, мы же понимаем, что у нас собралось 50 политиков. Так или иначе когда-то им, может быть, становится скучно, кто-то начинает разочаровываться в деятельности, а кто-то не показывает видимых результатов. Начинаются взаимные претензии, кто что может, кто не может. Но перекладывать полностью ответственность и говорить о том, что у депутатов мало полномочий...
Возникает вопрос: вы тогда зачем туда пришли? Понимая то, что вы ничего сделать не можете. Просто чтобы быть? Не знаю... Этот вопрос больше к ним, конечно. Я все-таки больше за конструктив и за реальный сектор. Моя траектория здесь, давайте вернемся к малому бизнесу, к Фонду развития, к тому, как здесь можно работать.
- В ближайшие 2-3 месяца что вы намерены сделать как директор?
- Эта настройка уже идет. Настройка в первую очередь работы с коллективом. Руководитель в первую очередь должен работать с коллективом. Фонд – это конкретные люди с конкретными задачами. Где-то необходима корректировка работы одного отдела, где-то, может, нужно больше сплоченности, где-то нужно расширить определенные услуги, предоставить больший спектр. Но в то же время, при решении всех этих текущих моментов, которые есть здесь и сейчас, очень глубоко погрузился.
Сейчас динамика положительная есть. Задача - чтобы она сохранилась и дать еще больший прирост тем услугам, которые мы предоставляем местным предпринимателям. В данный момент, кстати, мы все плотнее подходим к тому, чтобы наконец-то в Абазе создать часть резидентов, которые могут пользоваться теми преференциями, которые дает территория опережающего развития, вместе завести сразу же группу некоторых предприятий под статус тех, кто может пользоваться этими услугами.
Параллельно выполняются и задачи работы фонда как минимум на следующий год. Потому что часть нацпроектов, возможно, перестанет быть. Трансформируются они в другие или нет, это, опять же, вопрос. На него будет ответ в сентябре-октябре. Но к этому моменту мы должны понимать, что фонд не просто продолжит свое функционирование, а также будет показывать результаты с каждым годом все выше и выше.
- Ну и последний вопрос. Назову сейчас несколько поговорок и цитат. Скажите, которая из них подходит к вам:
Примирение с врагами говорит лишь об усталости от борьбы.
Ласковый теленок две матки сосет.
Держи друзей близко к себе, а врагов еще ближе.
Дай человеку власть и ты узнаешь, кто он.
Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре.
Пустили козла в огород.
Заключил сделку с собственной совестью. Одни убытки.
- Про врагов есть другая. Самый лучший друг - твой бывший враг.
- Богдан Сергеевич любит очень эту поговорку.
- Не услышал ни разу. Опять же, мы не настолько часто общаемся. И какая-то была еще близко, но я думаю, повторять их точно не стоит. Но, опять же, понимая, к чему эти все поговорки... Мы должны руководствоваться одним. Если мы можем в данном контексте прийти к соглашению и работать для республики, значит, надо это делать. Все остальное – это менее значимо.
- Спасибо за беседу.
- Спасибо вам.
Комментарии