Ситуация с вывозом угля из Хакасии не такая уж и критичная, как ее пытается представить руководство Разреза Аршановский, - считает председатель Хакасского теркома Росгулепрофа Александр Теппе.
Александр Олевович побывал в редакции 19rusinfo.ru и доходчиво разъяснил все нюансы якобы существующего угольного кризиса. Нет, проблемы у двух разрезов, ориентированных на экспорт, действительно есть. Но это ИХ проблемы, а не всей Хакасии. И возникли они не только из-за санкций, а еще из-за начальной ориентации двух разрезов на экспорт.
Если "ОКТО уголь" (Разрез Степной), СУЭК, «Русский уголь» делают в основном ставку на внутренний рынок, то Майрыхский и Аршановский ориентировались на внешний, не имея при этом ни своего порта, ни своих вагонов. Теперь же, когда наложены санкции, руководство разреза Аршановский кричит караул и обвиняет правительство республики в бездействии. Исполнительный директор Аршановского Евгений Юрин даже плакался в эфире, что невозможность вывоза отразится на работниках разреза и их семьях. Однако, по мнению Теппе, без работы горняки не останутся — их с радостью заберут другие угольные предприятия.
Ну а то, что недополучит прибыль олигарх Лунев, владеющий разрезом — так это, надо полагать, проблемы олигарха, но никак не Хакасии.
Предлагаем читателям 19rusinfo.ru выдержки из интервью с Александром Теппе.
- По объективной информации, отгрузки угля на предприятиях СУЭК, Русского угля и "ОКТО уголь" существенно не снизились. Они грузят уголь в тех плановых цифрах, в которых и существовали. Эти предприятия больше сориентированы на внутренний рынок. Он не столь прибылен, как тот, который уходит за рубеж, но там есть гарантированный сбыт, и эти предприятия нормально отработали лето и входят в зиму с нормальными показателями — у них не перегружены склады с опасностью возгорания, идет плановая работа. Самое главное для нас — выполняются все обязательства, которые на себя берет работодатель. И в плане индексации заработной платы, и в плане социальных льгот.
Это оплата проезда к месту отдыха, выплаты по выходу на пенсию и так далее. То есть какой-то катастрофической ситуации нет.
Про внешний рынок
- Внешний рынок тоже грузится, но не в том объеме, что был раньше. Идет и на запад, и на восток. У этих компаний (СУЭК, «ОКТО уголь», «Русский уголь», - прим.ред.) есть свой парк железнодорожных вагонов и порты отгрузки, и они не так зависят от заявок железной дороги. Они более стабильно себя чувствуют, у них нет этот истерии, нет этого дерганья, а есть нормальная деловая работа. Для двух предприятий — Аршановский и Майрыхский — ситуация, наверное, более сложная, потому что они зависят от санкций и от железной дороги. У них своего парка вагонов, нет своего порта. Не буду говорить на каком разрезе, но до недавнего времени у них не было своих сбытовых структур, они грузили через кузбасские фирмы. Это, объективно, недоработка менеджмента.
Была большая цена, были те места, куда можно было отправлять большое количество угля — они отправляли, не задумываясь, что завтра произойдет. Вот они и произошло — ситуация изменилась, у угольщиков она всегда волнообразная. Одни предприятия оказались готовы, другие не готовы. И винить в этом, по большему счет, Коновалова, правительство Хакасии или чиновников РЖД, не совсем корректно. Потому что даже те заявки, про которые говорили — обещали столько, дали столько — это непостоянная ситуация, это как ориентир для предприятия. Цифры могут быть больше, могут меньше. Но это не критично.
Про отраслевое соглашение
- Ни Майрыхский, ни Аршановский не присоединились к Федеральному отраслевому соглашению, у них нет коллективных договоров, нет профсоюзных организаций. На сегодня, я знаю, Майрыхский платит две трети от средней заработной платы за три месяца работы. Аршановский тоже отчасти присоединился к этой схеме. Но они уже три месяца стоят, то есть следующие три месяца у них будет 2/3 от той заработной платы, которую они получали в последнее время. То есть если на первом этапе у них заработная плата была выше, чем у СУЭКа и Степного, но сейчас это будет не так интересно — сидеть на двух третях зарплаты. Но они не работают, находятся дома. Для находящегося дома человека это приличные деньги.
Определенная часть коллектива работает по укороченной рабочей недели. Но надо быть реалистами, бесконечно предприятие не сможет платить, если оно не отправляет уголь. Поэтому понятно, почему эти разрезы не присоединись к отраслевому соглашению — вот настал тот день. У них нет никаких обязательств перед коллективом. Они могут платить то, что положено по Трудовому кодексу — 2/3 тарифной ставки. Но пока они держатся, они заинтересованы в трудовых коллективах, так как в свое время собирали лучших.
По графику проверки
- В планах проверок 2022 года были Белоярский, Аршановский и Кирбинский разрезы. С Кирбинским проблем не было, все замечания были устранены. Ну а разрезы Аршановский и Белоярский и вовсе не пустили к себе представителей Углепрофа и трудинспекции. Белоярский якобы потому, что они не работают (хотя по факту там деятельность ведется, груженые машины ходят), а Аршановский — потому, что они не присоединились к Федеральному отраслевому соглашению. На основании этого они посчитали, что могут не пускать проверяющие органы. Хотя бы посмотреть локальные акты — как защищены рабочие на предприятии.
Была долгая переписка, мы писали им, они писали нам. В итоге проверки не получилось. Поэтому, когда Разрез Аршановский говорит в очередной раз о социальной ориентации... Не знаю, в чем она выражена. В плане защиты своих работников — ни в чем. У них все регулируется нормативными актами, то есть приказами. А приказ сегодня есть, завтра нет. В приказах прописан перечень льгот, но это всего лишь на всего приказ, который имеет срок, и который подписывается представителем коллектива. Но, со слов работников Аршановского разреза, они не очень представляют, кто этот человек. Они не смогли мне сказать, где он работает, какую должность занимает. Хотя прежде, чем подписать документ, представитель трудового коллектива должен встретиться с этим коллективом, переговорить, услышать их мнение, а потом озвучить его.
Владелец не понимает этих проблем, есть такой момент. Диалог идет, мы с ними много разговариваем, встречались с руководством, объясняли, что такое профсоюз. Но пока ничего не тронулось.
Так что, по большему счету, когда тот же Аршановский говорит: а что с людьми?, а у нас нет работы... В принципе, с работой нет проблем. У нас сегодня по емкости рабочих мест и в Хакасии, и за ее пределами потребность серьезная. И люди ведущих профессий работу себе найдут, я в этом уверен.
Закрытие разрезов — это вопрос прибыли, налогов и экологии, конечно. Потому что открытые ямы нельзя оставлять, они должны обслуживаться. Разрезы не надо закрывать, они должны работать, платить налоги, приносить прибыль. Приостановка или закрытие предприятие — это всегда хуже.
Кстати, Теппе уверен, что полгода — это не тот срок, по которому можно судить об уплаченных налогах. Сколько на самом деле Аршановский положил в хакасскую казну, объективно можно будет оценить лишь в марте следующего года.
Председатель Углепрофа призвал руководство все же больше самим шевелить и искать направления сбыта.
- Со слов людей, которые занимаются сбытом угля, Аршановский и Майрыхский предлагают свой уголь на внутреннем рынке, даже снижают цену. Но потребители с опаской смотрят, потому что сегодня им дают уголь, а завтра могут не дать - это долговременные контракты. Сегодня мы подписываем договоры, а завтра вновь открывается направление на восток — и они, естественно, будут грузить на экспорт, - поясняет Теппе.
Несмотря на то что Аршановский не подписал отраслевое соглашение, они все равно должны ориентироваться на него. Тем более, что после аварии на шахте Листвяжная по поручению президента профсоюзы по своей линии проверяют все предприятия и следят, насколько добросовестно соблюдают угольщики права своих работников. Хотя... какое дело господину Луневу до какого-то там соглашения, если учредителем Разреза Аршановский является кипрский офшор?
Полная версия интервью ниже.
Комментарии