Нужно ли России менять директора «Мотор Сичи» на пленных украинских солдат
Директора завода «Мотор Сич» Вячеслава Богуслаева могут обменять на украинских военных, допустил советник главы офиса Владимира Зеленского Михаил Подоляк.
«Нет, не будем, если нужно, все сделаем, чтобы забрать реальных граждан Украины, будем делать все, что угодно, и эти субъекты могут попасть в обменный список», — ответил Подоляк на вопрос журналистов о возможности обмена.
В начале недели стало известно, что Шевченковский районный суд Киева арестовал Богуслаева на 60 дней. Аналогичная мера пресечения была избрана и для директора департамента внешнеэкономической деятельности «Мотор Сич» Олега Дзюбы.
Ранее мы уже писали о деле Богуслаева, который, скорее всего, стал жертвой зачистки неугодных Киеву олигархов. Уже тогда звучали предположения о возможном обмене, кейс Богуслаева даже сравнивали с кейсом Виктора Медведчука, чей обмен вызвал крайне негативную реакцию в российском обществе. Между тем, промышленник Богуслаев, в отличие от политика Медведчука, и впрямь мог бы быть полезен в плане обладания информации об украинском ВПК…
— Богуслаева нам пытаются предложить, как «русского шпиона», вся истинная вина которого лишь в том, что он вовремя не свернул экономическое сотрудничество с Россией, — отмечает политолог, военнослужащий 107 батальона Народной милиции ДНР Станислав Смагин.
— Сугубо теоретически, умозрительно нам было интересно признать его реально таковым и получить. Но это будет противоречить всей, увы, глубоко безрадостной логике предыдущих обменов. Скажем, Медведчук был интересен российскому правящему классу как, извиняюсь, классово близкий, во всех смыслах родной, и побоку, что российским национальным интересам он принес исключительно вред, причем огромный, а его «вызволение» возмутило миллионы граждан.
Для Киева же исключительная выгода — отдать бесполезный балласт в обмен на героев-нацистов, да ещё спровоцировать возмущение россиян властью. А сейчас в чем логика?
Допустим, власть, вздохнув, вытащит человека, интересного с точки зрения национального, а не классового интереса. Но в чем логика Киева его отдавать? Либо это внедрение «консервы», который сознательно или, будучи психотропно обработанным, даст нам ложную информацию. Либо вся его информация недостаточна или устарела (тогда понятно, в чем интерес Киева, но непонятно, в чем наш). Либо это действительно сотрясение воздуха.
Что касается в целом формата обменов, то он, повторюсь, глубоко печален и порочен. То, что мы обмениваем фигуры, которые раньше максимально демонизировали и даже приговорили к смерти, на медведчуков, к которым уже в нагрузку идут несколько десятков военнослужащих… То есть обмен военных преступников и врагов России на, по большому счету, другого ее врага, в лучшем случае друга ее врага… Никакими гуманистическими мантрами «надо ведь спасать наших», иногда дополняемых подробностями про «ценных военлетов», это не оправдать. У нас огромный обменный фонд, многократно превосходящий украинский. И, собственно, единственно возможный плюс от нынешнего формата, возможность постоянной трансляции на весь мир и в первую очередь Украину, информации, что из всего обменного фонда киевский режим интересуют исключительно идейные нацисты, никто не использует. Неужели тоже по негласным договоренностям?
— Само заявление о возможности обмена Богуслаева, учитывая все обстоятельства, похоже на карточный блеф, — считает доктор философских наук, зав. кафедрой социологии и управления БГТУ им В.Г. Шухова Михаил Игнатов.
— Действительно, если обменивать с нами, с Россией, то, получается, что Богуслаев и правда ценный игрок в деле сбора данных на Украине. И если мы согласимся, то как в анекдотах про Штирлица, «окажемся близки к провалу». Возможно, и здесь можно только предполагать, что Богуслаев, что называется дружит с рядом представителей наших элит, и вот эту карту пытаются разыграть, посеяв ещё ряд противоречий среди руководства нашей страны.
«СП»: — В отличие от Медведчука, Богуслаев может дать ценнейшую информацию о техническом оснащении ВСУ, ну, и личность в ОПК легендарная. Нужен ли он нам?
— Личность, безусловно, легендарная. Но продукция завода «Мотор Сич» у нас импортозамещена чуть ли не восемь лет назад. Была попытка прихода китайских предпринимателей пару лет назад на предприятие Богуслаева, и случись сделка — тогда ещё можно было бы утверждать, что он дал бы нам доступ к чему-то уникальному. Опять же, какие разработки даже не «Мотор Сич», а украинского ОПК постсоветского периода можно назвать не только уникальными, но и интересными с точки зрения промышленного шпионажа? Если бы они были, Украина воевала бы сейчас своей техникой, а не остатками советского наследия вперемешку с натовскими экземплярами. И как фигура политическая Богуслаев себя уже просто в силу возраста, извините за такой цинизм, тоже исчерпал. Поэтому если не исходить исключительно из гуманных соображений, то фигура Богуслаева выглядит конечно трагично, но, извините, бессмысленно.
«СП»: — А для Киева в чем логика? Ведь он может еще чего разболтать, оказавшись в России? Или это попытка просто повысить ставки в обменном процессе?
— Думаю, для Киева весь этот шаг с обменом Богуслаева лишь политическая ширма истинных намерений. Каких? Извините, тупо отжать бизнес Богуслаева. Даже не материальные ценности в виде завода, а денежные счета крупнейшего предприятия, пока ещё находящегося на территории, подконтрольной Киеву. Этакое разграбление перед бегством. А чтобы это все не выглядело совсем уж явно, запущен тезис про обмен.
«СП»: — И во сколько Киев его оценит? На кого захочет обменять?
— Если в ситуации с Медведчуком были хоть и скользкие, но явные предпосылки к обмену и, естественно, к ценообразованию этого мероприятия, то тут… Думаю тут, конечно, попросят кого-то яркого, лидера того или иного бандформирования. Скажем так, нужна «перемога». Вот только весь кейс с Богуслаевым — какая-то «зрада».
«СП»: — Практика обмена украинцев на украинцев уже стала нормой? Нужно ли России в этом участвовать?
— В стране, где КВНщик устроил гражданскую войну, нормы нет по определению. Чистый постмодерн, фантасмагория абсурда. В этом ключе обмен украинцев на украинцев смотрится ещё как отголосок нормы. Люди хотя бы не умирают ради пустоты, известной как политический курс Зеленского. Нужно ли нам в этом участвовать? Считаю, что мы должны использовать все инструменты управления хаосом. Особенно если это поможет вернуть наших плененных домой.
— Думаю, стоит менять, — говорит политолог Александр Дудчак.
— Это просто по-человечески, если говорить про этот конкретный случай. Он не друг, не враг. Он управленец высшего уровня качества, стремившийся спасти предприятие в самых экстремальных условиях.
«СП»: — Можно ли, по-вашему, дело Богуслаева сравнивать с делом Медведчука?
— Не хочу судить. У каждого своя «история болезни». Но Богуслаев имеет право на освобождение из украинских застенков не меньшее, чем Медведчук.
«СП»: — В чем логика Киева? Богуслаева арестовали из-за якобы выдачи секретов Росси, а теперь хотят отдать России, чтобы он еще больше разболтал?
— Все секреты давно знают те, которые хотели бы их знать. Разве Богуслаев руководил «Мотор Сичью» на своём личном хуторе? Он всегда был под надсмотром спецслужб. Это уникальное производство, выпускающее очень качественную продукцию для ВПК. А в своё время рынок России был основным для предприятия.
«СП»: — А нам он реально нужен? Может ли он обладать реально интересной информацией о техническом оснащении ВСУ и тд?
— Если его готовы отпустить в обмен на каких-то пленных ВСУ, стоит это сделать. Даже с гуманитарными целями. Но он остается обладателем ценной информацией.
«СП»: — Вообще, по-вашему, его арест реально связан с профессиональной деятельностью, или это олигархические разборки?
— Это и месть, и стремление добить предприятие — убрать его последнего защитника, в совершенно неравных условиях борьбы. Американцы дали указание добить предприятие — им нет в нем потребности, но и китайцам оно не должно достаться.
«СП»: — По какой «цене» Киев мог бы его отдать, и какая устроила бы Москву?
— Кого на кого и в какой пропорции менять — дело очень сложное, процесс нервный, каждую секунду на грани срыва. И, как видим, результаты бывают спорные. Они бесспорны только для семей тех, кто вернулся домой.
