Неолиберализм в культуре и образовании приносит государству самые большие материальные потери
За последние два года установленный ущерб от преступных коррупционных деяний в России составил более 100 млрд рублей, а нынешнем году — свыше 37 млрд, заявил генеральный прокурор РФ Игорь Краснов в интервью агентству ТАСС по случаю Международного дня борьбы с коррупцией.
Он отметил, что впервые за последние годы стоимость изъятых ценностей и арестованного имущества по коррупционным делам превысила размер причиненного ущерба — размер ущерба за девять месяцев 2022 года составил 37,6 млрд рублей, а оцениваемая сумма изъятого и арестованного превышает 62,2 млрд рублей. К тому же фигуранты уголовных дел добровольно погасили ущерб примерно на 3,5 млрд рублей.
Размер причиненного ущерба по преступлениям в сфере коррупции в прошлом году оценивается в 63,9 млрд рублей, из них 15,6 млрд рублей было возмещено в добровольно, а в целях обеспечения компенсации вреда государству и обществу было изъято и арестовано имущество на сумму 62,6 млрд рублей.
Краснов также сообщил, что приоритетом в работе прокуратуры является взыскание ущерба от коррупционных преступлений. «Эффективное расследование коррупционного преступления не может ограничиваться только установлением виновных, в обязательном порядке следует принимать исчерпывающие меры по возмещению вреда как при расследовании уголовных дел, так и при проведении оперативно-розыскных мероприятий», — заявил он.
Согласно базовому закону «О противодействии коррупции», к базовым направлениям относятся минимизация данного явления и ликвидация последствий коррупционных правонарушений, напомнил генпрокурор. По его словам, «реализованные правоохранительными органами при координирующей роли органов прокуратуры в последние годы мероприятия позволили заметно активизировать деятельность оперативных и следственных органов, направленную на установление материального положения обвиняемых и подозреваемых». Данные меры коснулись также «имущества, находящегося за рубежом, а также во владении и пользовании третьих лиц — номинальных собственников».
Кстати, ранее глава Следкома РФ Александр Бастрыкин сообщил, что начиная с 2011 года около 72 тысяч граждан привлечены к ответственности за коррупцию.
По мнению руководителя Национального комитета противодействия коррупции Юрия Макеева, сумма ущерба от коррупционных действий чиновников все-таки выше.
— С этим показателем они явно поскромничали. Дело в том, что у нас огромное количество непорядочных и недобросовестных людей наделены властными полномочиями и должностными обязанностями, которые они используют для реализации каких-то собственных интересов. Выявить эти вещи очень сложно.
«СП»: — Но все-таки возможно. Сколько, по вашему мнению, такого рода действий у нас выявляется?
— Думаю, процентов 30. Сложность еще и в том, что коррупция порою носит взаимосвязанный характер и в нее вовлечены работники силовых ведомств и чиновники. По отдельности данное явление функционировать не будет — только в комплексной связке различных ответственных лиц, когда одни в случае необходимости прикрывают других. Изменить такое положение вещей непросто, потому что людей порядочных и добросовестных очень редко назначают на государственные должности, где реализуются функции контроля и распределения ресурсов.
«СП»: — Если редко назначают, то, может, коррупция носит системный характер?
— Я бы так не сказал. Все-таки, коррупция — явление, касающееся исключительно физических лиц, все-таки нет изначально нацеленных на коррупцию должностей и званий. У каждого случая коррупции, как принято говорить, есть фамилия, имя, отчество. И такого плана люди, попадая на должности, дискредитируют всю систему, весь государственный аппарат. Даже когда сама система, законодательство великолепны, но попадающие на ответственные должности люди делают свое нехорошее дело — имеем неприглядный результат, который сегодня и наблюдаем.
«СП»: — Может, следует законодательство менять?
— Законодательной базы у нас вполне достаточно, чтобы решать вопросы борьбы с коррупцией. Здесь дело в другом. Буквально на днях Путин встречался с руководителями институтов гражданского общества и субъектов общественного контроля. И он сказал, что представители всех уровней государственной власти, местного самоуправления, силовые структуры, судебная власть должны взаимодействовать с институтами гражданского общества и субъектами общественного контроля. Но, несмотря на заявление президента, ничто не обязывает чиновников и правоохранителей с ними взаимодействовать. Это я знаю, как руководитель структуры общественного контроля.
«СП»: — То есть, ответственные товарищи не хотят с вами взаимодействовать?
— Да плевать они хотели на этот народный контроль. Поэтому будут делать все, чтобы не взаимодействовать с нами. В законодательном плане их ничто не обязывает. В нашу приемную поступают материалы, информация, мы выявляем факты коррупции. Пишем в различные инстанции, но взаимодействия добиться не можем. Поэтому необходима четкая законодательная база, обязывающая чиновников рассматривать наши материалы под страхом лишения должностных полномочий. Потому что никакие «паркетные» организации — созданные чиновниками типа для противодействия коррупции внутри их структур — не могут реально изменить ситуацию. Напротив, эти организации созданы как раз для прикрытия коррупции.
«СП»: — Может, у вас проблема с правовым обоснованием подаваемых материалов?
— Отнюдь. Мы работаем с высококлассными экспертами в различных направлениях. С точки зрения юриспруденции наши документы прекрасно подготовлены, но ответственные лица не обязаны давать им ход, потому что закон их к этому не обязывает.
Руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества Василий Колташов считает, что понятие коррупции у нас до сих пор толкуется односторонне:
— Пора отходить от вульгарного неолиберального толкования этого явления. Если перевести это слово с латинского, то оно означает не только «подкуп» и «продажность», но еще и «порча», «искажение». Одно дело, когда чиновник поспособствовал приватизации в своих интересах или получил откат. Это экономическая сторона явления, но далеко не единственная, хотя нам сегодня пытаются внушить именно такой подход.
«СП»: — А что является более широкой формой коррупции?
— Ущерб, в том числе экономический, может наноситься не только действиями, подразумевающими экономический эгоизм различных деятелей. Смотрите, ненавидящие свою страну деятели культуры пишут книги, снимают фильмы антироссийской направленности. Деятели системы образования поддерживают извращенную иерархию, пишут «мертвые» статьи в «мертвые» журналы. Мы имеем учебники, в которых транслируется неолиберальная точка зрения. А в результате мы получаем управленцев и вообще работников низкого качества. Хотя формально никто ничего не украл, все получают деньги вроде бы честно. Но по сути мы имеем ту самую «порчу», «искажение», наносящие государству материальный и даже территориальный ущерб. Таким образом, мы выходим на такое понятие, как вредительство. Именно так можно охарактеризовать наличие такого рода вещей.
Комментарии