Торговля детьми – это страшное явление, которое подтверждается докладами ООН. Целей у торговцев много – это рабский или сексуальный труд и многое другое. В том числе – торговля детскими органами.
Снова вернуться к этой страшной теме заставили документы, найденные в Мариуполе, в помещении, которое занимала вроде бы благотворительная организация "Красный Крест". Среди бумаг обнаружили, к примеру, медицинские карты сотен детей, которых, как выяснилось, обследовали исключительно на предмет наличия у них здоровых внутренних органов.
О том, какие тайны скрывались в Мариуполе на базе Красного Креста, стало известно от руководителя Народной дружины, создателя проекта "КиберДонбасс" Владимира Тараненко.
В своём Telegram‑канале он выложил видео осмотра бывшего помещения организации. На кадрах – инструкции по созданию взрывчатых устройств и использованию оружия, материалы по химической и биологической защите. Но самой шокирующей находкой были именно медицинские карты здоровых детей.
Украина не первый год входит в десятку мировых лидеров по количеству доноров для нелегальной пересадки. Особенно ярко этот порок проявился в 2014–2015 годах, когда бойцы Донецкой Народной Республики находили массовые захоронения погибших мирных жителей и военнослужащих ВСУ.
Разговор об этом жутком явлении шёл в программе "Вакцина правды", где ведущая Елена Афонина обсудила эту тему с политологом, старшим научным сотрудником Института мировой экономики и международных отношений РАН Александром Камкиным и старшим преподавателем кафедры биоэтики Медицинского университета имени Пирогова Львом Ляушем.
Когда-то это считалось мифом, а теперь это глобальная проблема
Елена Афонина: Как мы понимаем, торговля органами – это только одна из ветвей большой торговли детьми. И таких фактов, которые косвенно подтверждают это, очень много.
Лев Ляуш: Эти факты заставляют нас эту связь рассматривать. Торговля органами – это одна из ветвей большой торговли детьми. И такие случаи были зафиксированы. К примеру, в Судане жертвами чёрных трансплантологов стали почти 100 человек, 5% из них – дети.
– Собкор Царьграда Дарья Асламова говорит, что детские органы ценятся дороже. Это действительно так?
Л.Л.: Думаю, да. Особенно если речь идёт о эмбриональных тканях, о клеточной трансплантации. Потенциальные возможности детского организма – они несравнимо выше и в физиологическом, и в биологическом смысле, чем у взрослого человека.
– А как же биоэтика? Мы понимаем, что в эту преступную схему встроены медики? Как можно относиться к этим врачам? Вроде бы они, с одной стороны, делают благое дело – помогают смертельно больному ребёнку, но в Мариуполе они собирали данные о здоровых украинских детях…
Л.Л.: Никем не доказано, что именно этот орган будет отдан какому-то больному ребёнку. Мы же помним, что тому же Дэвиду Рокфеллеру сердце семь раз пересаживали.
– И такие люди в очереди за органами не стоят. Хотя в любой стране есть список пациентов, которым требуется трансплантация того или иного органа.
Л.Л.: И если вернуться к вопросу торговли детьми, то различные международные организации, не только ООН, свидетельствуют о том, что детей используют для получения органов. Если до 90-х годов это считалось мифом, то начиная с 90-х об этом говорится на официальном уровне, и это считается одной из глобальных проблем мира.
"Дьявольский путь": убитых записывали в пропавшие без вести, органы изымались
– Есть и другие доказательства. Царьград проводил большое расследование по этому поводу. На его основе написана статья "Концы в крематорий: Украина платит за оружие внутренними органами граждан?"
Поводом для этого расследования стало видеопризнание экс-сотрудника СБУ, который занимался оперативным прикрытием трансплантологов. Этот сотрудник с Украины сбежал, опасаясь, что его "зачистят", как знающего слишком много. Потом обратился в "Викиликс", чтобы рассказать свою историю.
В ноябре 2014 года он был отправлен в зону так называемой АТО. Там его и ещё двух сотрудников СБУ прикрепили к специальной медицинской группе неотложной помощи и реанимации, оснащённой самым лучшим образом.
Во время инструктажа им объявили, что "многие бойцы желают отдать свой орган перед смертью, а их близкие получат солидное финансовое вознаграждение". Схема была простой: он получал шифровки от полковника-куратора (называется фамилия – Мищенко) с указанием направлений и места, где шли бои, были жертвы и раненые.
Затем они ехали вместе с медиками на "точки", сообщали тамошним командирам код и получали полный доступ для получения "двухсотых" и "трёхсотых" (погибших и раненых соответственно). За каждого "раненого или свежего трупа" (цитата), из которого изымались органы, он получал надбавку в 170 долларов.
С января с нами начала работать профессиональный трансплантолог Елизабет Дебрю. ... Она полностью поменяла стиль нашей работы и заставляла медиков нашей группы изымать органы без всякого согласия раненых. Часто она всё делала сама – эта голландка за 7-10 минут могла вырезать пару почек у раненого или обожженного бойца, упаковать в спецконтейнер, который мы отправляли в Краматорск вместе с другими ранеными, которые были пригодны для глубокого расчленения,
– утверждал эсбэушник.
Работали они не покладая рук – так, что даже контейнеров не хватало. К примеру, только за один день в начале февраля 2015 года отправили на базу 23 пары почек, селезёнки и печени. Реальный учёт препарированных (в основном это были бойцы 128-й горно-пехотной бригады) никто не вёл.
Деятельность бригады курировала из-за границы Сандра Руловс – супруга Михаила Саакашвили, занимавшего тогда пост советника президента Украины, – рассказал мужчина. – Более того, к нам приезжал и сам Саакашвили, хвалил и убеждал, что мы помогаем "больным из Европы и США, ожидающим свежие человеческие органы".
МИХАИЛ СААКАШВИЛИ С ЖЕНОЙ САНДРОЙ РУЛОВС. ФОТО: SNIG / SHUTTERSTOCK.COM
Однако затем, по словам эсбэушника, всё "пошло дьявольским путём". Погибших записывали в списки пропавших без вести ("Их просто убили, никакие согласия не заполнялись, их родственникам ничего не платили"), трупы бросали в массовые захоронения. Он называет конкретные места: въезд в Артёмовск, пос. Часовня (около сотни выпотрошенных тел, из которых свыше двадцати гражданских, дети и женщины), Углегорск.
Мариуполь – это только один из эпизодов
– Александр Константинович, хочу вас спросить. Вот этот бизнес, который действует при кураторах самого высокого уровня, это поставлено на поток? И при чём здесь украинские военные и их семьи? Это продолжается и сейчас тоже, как вы думаете?
А.К.: Такого исключить нельзя, потому что пока ещё не вся территория Украины находится под контролем наших войск. И, естественно, органы изымаются дальше. Я думаю, что и вот эти бригады чёрных трансплантологов под кураторством западных спецслужб, определённых политиков, коррумпированных врачей продолжают свою работу.
Мариуполь – это только один из эпизодов, где мы имеем уже документальные доказательства этих преступлений, превышающих по своему ужасу и циничности преступления нацистов. Доктор Менгеле тоже был врачом по образованию. И он признан Нюрнбергским трибуналом военным преступником.
Это преступление против человечности, против этики, и против человека как такового. Это одна из причин, по которым спецоперация должна продолжаться, до полного выяснения и установления виновных. И наверняка необходимо будет проводить и соответствующий трибунал и над руководством этого бантустана под названием Украина, и тех западных кураторов, которые оказались в этом замешаны.
С точки зрения этики, любые действия с человеком должны совершаться с его согласия
– Лев Брунович, но, насколько я понимаю, Украина принятыми в конце 2021 года законами разрешила изымать органы умерших, которые не давали прижизненного согласия на донорство. То есть, проще говоря, у любого. А это значит, что те, кто сейчас находятся на полях сражений, являются потенциальными донорами.
Л.Л.: Весь вопрос в том, что весь мир делится на две группы. В одних странах действует так называемый принцип предполагаемого согласия, или презумпция согласия, как это ещё называют. Другие страны приняли юридическую модель презумпции несогласия.
Предполагаемое согласие – это то, что мы видим на Украине. В России тоже действует принцип предполагаемого согласия. То есть все граждане Российской Федерации старше 19 лет по умолчанию не возражают, чтобы в случае смерти стать донорами. Если они не хотят стать донорами, то можно использовать прижизненный отказ от донорства.
В других странах исходят из противоположной позиции. Они говорят о том, что обязательным условием является письменное согласие человека, полученное при его жизни. Это фиксируется в карте донора, в различных договорах и так далее. Есть соответствующие базы данных. Либо должно быть письменное согласие от родственников уже умершего человека. Без этих бумаг к телу подойти нельзя.
Но проблема в том, что, с точки зрения этики, любые действия с человеком должны совершаться с его согласия. Модель предполагаемого согласия человека не защищает неосведомлённых людей. Мы наивно предполагаем, что нас, а точнее наших родственников, кто-то будет спрашивать о согласии. Но это лишь наши наивные мысли. Не забирают органы только в случае, если родственники активно возражают. С точки зрения этики, это ущербная модель.
В большинстве стран национальная система здравоохранения обеспечивает возможность бесплатного получения нуждающимся человеком органа. А коммерческая система априори приводит к несправедливому распределению органов.
– А у нас есть эта коммерческая система?
Л.Л.: У нас нет коммерческой системы. Есть купля-продажа донорских органов, но в мировом глобальном законодательном поле, как и в отечественном, она запрещена. Во-первых, это приведёт к несправедливому распределению. Во-вторых, практика купли-продажи донорских органов, когда человека приравнивают к вещи, – это унижает его достоинство. Сама практика коммерциализации перечёркивает достойное отношение к человеческой жизни.
– Александр Константинович, если вернуться к той схеме, которую описывал сбежавший эсбэушник, то мы говорим о незаконной схеме, в которой замешаны очень серьёзные люди. И те, кто доставляет эти органы, и те, кто их из живого тела вырезает, и те, кто организует транспортировку, находит заказчиков. Это всё огромный бизнес, который скрывать невозможно.
А.К.: Да, это бизнес, финансово сопоставимый с наркоторговлей. И все звенья этой цепочки – это участники международной преступной организации. Включая и господина Саакашвили, который крышевал это ещё в 2015–2016 годах, включая нынешнее руководство Украины и соответствующих офицеров СБУ, ВСУ, которые занимались силовым прикрытием. Сюда можно отнести и врачей из разных стран, которые за эту "работу" получают огромные гонорары.
Это единая глобальная преступная сеть, в которой присутствуют, помимо Украины, и другие страны, где идут вооружённые конфликты либо граждане представляют собой лёгкую добычу из-за неспособности государства обеспечить их безопасность в связи с высокой коррумпированностью.
Комментарии