После трагического случая с убийством пенсионерки в Кировской области якобы бывшим зеком-"вагнеровцем" Иваном Россомахиным в адрес руководителя ЧВК Евгения Пригожина посыпались комментарии разного содержания. Многие убеждены, что принятие в ряды "Вагнера" бывших заключённых было ошибкой. Справедливое замечание, учитывая количество эпизодов, а их – два десятка. Но по факту всё гораздо сложнее, считает политолог Андрей Перла.
Бойцов, которые прошли СВО, будучи до этого в местах лишения свободы, оказалось не так просто перевоспитать. По возвращении из зоны боевых действий некоторые из них снова совершили преступления. Такой исход был вполне ожидаемым. В убийстве пожилой женщины подозревают бывшего заключённого и "вагнеровца" Ивана Россомахина.
Руководитель "Вагнера" Евгений Пригожин отреагировал на этот инцидент и попросил информировать ЧВК о проблемах, возникающих с бывшими заключёнными в увольнении.
Политический обозреватель "Первого русского" Андрей Перла более подробно раскрыл эту тему в программе "Скрытые смыслы".
"Синдром Вагнера"
По словам политолога, говорить о том, что "мы их перевоспитаем", со стороны Евгения Пригожина было ошибкой. Но дело не в социальном статусе подозреваемого в убийстве Россомахина и других заключённых, получивших возможность направить свою агрессию на благие цели – на защиту своей Родины. А в том, что им, как и обычным бойцам, вернувшимся из СВО, сложно адаптироваться к мирной жизни.
ФОТО: ЦАРЬГРАД
Не существует такой социопсихологической проблемы или социологической, как поведение после войны бывших заключённых. Оно ничем по большому счёту не отличается от поведения вышедших из войны и попавших обратно в мирную жизнь простых солдат, "понюхавших пороха". Можно это называть на американский манер "вьетнамским синдромом", можно на постсоветский манер – "афганским синдромом". Можно предположить, что ещё чуть-чуть – и у нас появится "синдром Вагнера" благодаря знаменитости этой ЧВК и её великого лидера. Но по большому счёту это всё одно и то же, – отметил Перла.
Он рассказал, что одно время беседовал об этом со своим другом и специалистом в этой области Андреем Эдуардовичем Березовским. И выяснил, что этот синдром является следствием огромного контраста между зажиточной мирной жизнью, которой многие живут, и теми огромными тяготами и опасностями, с которыми человек сталкивается на войне.
В конце XIX – в начале XX века не было столь значимой разницы. И человек "на гражданке", и крестьянин жили жизнью тяжёлой, полной лишений. Более того, многие мечтали о том, чтобы надеть чистую, красивую одежду под названием "форма" и перестать задумываться о хлебе насущном. Потому что армия кормит, потому что это лучшие условия жизни и так далее. Куда сложнее человеку было зарабатывать на хлеб самому. А здесь – командир сказал? куда идти, командир сказал? куда стрелять, каша вечером есть, всё прекрасно. Даже во время Второй мировой войны и Великой Отечественной не для всех, но для существенной части наших людей, которые пошли на фронт, это выглядело именно таким образом, – сказал политолог.
По его словам, у русского писателя Михаила Веллера есть даже рассказ о том, какое счастье – служить в армии, где чистая красивая одежда, регулярные кормёжки, а после армии – сразу паспорт. Но современному человеку, который попадает в армию, а потом возвращается к мирной жизни, слишком очевиден этот контраст между миром и войной.
ZAMIR USMANOV/GLOBALLOOKPRESS
Как сейчас выглядит война? Человек, который живёт, по меркам своих предков, очень хорошо, попадает в крайне тяжёлые условия. Они ничем не отличаются, будем откровенны, от условий Второй и Первой мировой войны. Окопы, вши, грязь, нечистоты, вечно мокрые портянки. И вдобавок – опасность. Он привыкает к этой жизни, адаптируется, а потом – попадает назад. И этот контраст плюс непонимание того, куда себя деть в этой "новой старой" мирной жизни, куда себя приткнуть, порождает очень тяжёлые психологические проблемы, – подчеркнул Перла.
Вчера – преступник, сегодня – герой
Помимо того, у человека возникает непонимание: кто он в этой мирной жизни для других? Может быть, как сказал политолог, окружающие и согласны называть его героем. Но сама жизненная ситуация никак не даёт возможности это реализовать.
А если это ещё и бывший заключённый человек, который преступил закон да ещё и совершил насильственные преступления, не дай Бог? Конечно, попадая в ситуацию, где вокруг него люди, которые, с одной стороны, его не уважают, а с другой, беззащитны по сравнению с ним… То да, срывы возможны. И срывы будут происходить, – отметил Перла.
Что касается бывших заключённых, которые служат или служили в рядах ЧВК "Вагнер", то сложностей с поиском работы, по словам Перлы, у них возникнуть не должно. Но тот уровень благосостояния, который гарантирует им служба, и зарплата, которую получает человек на обычной работе, слишком различаются. Часто не в пользу мирной жизни, подчеркнул эксперт.
Поэтому, на мой взгляд, решать нужно не вопрос о том, приглашать ли заключённых отдать долг Родине. Это как раз совершенно в российской традиции. Но я бы настоял на том, что должны быть прозрачные, известные всем нормативные документы о том, кого приглашать, а кого нет, что им можно, а что нельзя. И как "списываются" их грехи перед Родиной. Этот документ должен быть понятен каждому человеку, который захочет его прочитать, – считает собеседник Царьграда.
Самая большая проблема
Андрей Перла заметил, что самая большая проблема для всех, кто участвовал в СВО, вне зависимости от того, сколько времени он провёл за лентой, это реабилитация. И нам нужна комплексная система, которая помогла бы нашим героям физически и психологически заново привыкнуть к мирной жизни.
ФОТО: ЦАРЬГРАД
Нужно думать про комплексную государственную систему реабилитации для тех, кто приходит с фронта домой. Кто вынужден заново привыкать к мирной жизни, выстраивать как-то отношения с родными, работодателями, таксистами, с бабушками в метро. Вообще с жизнью как таковой, которая очень сильно отличается. К этим людям нужно относиться, упаси Господь, не как к больным, но как к людям, получившим тяжёлую травму. Которые нуждаются в реабилитации. И если мы это сделаем, то мы победим, – подчеркнул Перла.
Если подойти к этой проблеме с практической точки зрения, то нужна более активная государственная система психологической реабилитации участников СВО. И разворачивать её нужно силами регионов на губернаторском уровне, считает эксперт.
В Послании президента Владимира Путина – в феврале – эта мысль была. И сейчас её вполне можно оформить бюрократически – как указ или поручение президента, чтобы начать исполнять. Я не думаю, что президент не в курсе этой проблемы. Но я разговаривал с военными специалистами. Они считают, что эта проблема возникнет после Победы и массовой демобилизации. И это, скорее всего, очень тяжёлая ошибка, – отметил Перла.
"Вьетнамский синдром" в США
По его словам, это видно на примере той же Америки, где мы видим проявление так называемого "вьетнамского синдрома". Это тот случай, когда люди, вместо того чтобы проходить обратную социализацию и встраиваться в общество, проходят контрсоциализацию.
То есть они создают свои собственные структуры, некое параллельное общество. Оно меньше, чем все остальные, но очень агрессивное и опасное. И если до этого дойдёт, то мы действительно вздрогнем, что называется. Нам нужно быть к этому готовыми, – заключил Андрей Перла.
Комментарии