Украина хочет мира. Европа хочет мира. Мир говорит, что не хочет воевать. А Россия – что не хочет нападать. Кто-то из нас врет. Это еще не аксиома, но уже не гипотеза.
Дамы и господа! Два дня назад я был в Донбассе, на линии разграничения. Юридически – между Украиной и временно оккупированными территориями. Фактически – разграничение между миром и войной. Где с одной стороны – детский садик, а с другой – снаряд, который в него попадает. С одной стороны школа, с другой – снаряд, что прилетает на школьный двор. А рядом 30 детей. Которые идут, нет – не в НАТО, а на уроки, в школу.
У кого-то – физика. Зная ее элементарные законы, даже дети понимают, насколько нелепо звучат заявления о том, что обстрелы ведутся со стороны Украины. У кого-то математика. Дети, обычные дети, без калькулятора могут вычислить разницу между количеством обстрелов за последние три дня и упоминаниями об Украине в Munich Security Report. А у кого-то из детей – история. И когда на школьном дворе появляется воронка от бомбы, у детей возникает вопрос: неужели мир забыл свои ошибки ХХ века?
К чему приводят попытки умиротворения? Как вопрос «Зачем умирать за Данциг?» обернулось необходимостью умирать за Дюнкерк и за десятки других городов Европы и мира. Ценой в десятки миллионов жизней.
Это ужасные уроки истории. Я только хочу убедиться, что мы с вами читали одни и те же книги. А значит, одинаково понимаем ответ на главный вопрос: «Как так получилось, что в XXI веке в Европе снова идет война и погибают люди?»
Почему она длится дольше Второй мировой? Как мы дошли до самого большого кризиса безопасности со времен холодной войны? Для меня, как для президента страны, которая потеряла часть своей территории, тысячи людей, и у границ которой сейчас стоит 150 тысяч российских военных, техника и тяжелое вооружение, ответ очевиден.
Архитектура мировой безопасности хрупка. Требуется обновление. Правила, согласованные десятки лет назад, больше не работают. Не поспевают за новыми угрозами. Не действенны для их преодоления. Это сироп от кашля, когда требуется вакцина от коронавируса.
Система безопасности медленная. Она еще раз дает сбой. Через разные вещи: эгоизм, самоуверенность, безответственность государств на глобальном уровне. Как следствие, преступления одних и безразличие других. Равнодушие, которое делает соучастником.
Символично, что я говорю об этом именно здесь. 15 лет назад именно здесь Россия заявила о намерении оставить вызов глобальной безопасности. Чем ответил мир? Умиротворением. Результат? По меньшей мере – аннексия Крыма и агрессия против моего государства.
ООН, защищающая мир и мировую безопасность, не может защитить себя. Когда нарушается ее Устав. Когда один из членов Совбеза ООН аннексирует территорию одной из основательниц ООН.
А Крымскую платформу – формат, целью которого является деоккупация Крыма мирным путем и защита прав крымчан – сама ООН игнорирует. Три года назад именно здесь Ангела Меркель сказала: «Кто подберет обломки мирового порядка? Только все мы вместе!» Аудитория аплодировала стоя. Но, к сожалению, коллективные овации не переросли в коллективные действия.
И сейчас, когда мир говорит об угрозе полномасштабной войны, возникает вопрос: а осталось ли что-нибудь подбирать? Архитектура безопасности в Европе и мире почти разрушена. Поздно думать о ремонте – пора строить новую систему. Человечество делало это дважды, уплатив слишком высокую цену – две мировые войны.
У нас есть шанс взломать эту тенденцию, пока она не стала закономерностью. И начать строительство новой системы до миллионов жертв. Имея давние уроки Первой и Второй мировой войны, а не собственный опыт возможной, не дай бог, Третьей.
Я говорил об этом. И на трибуне ООН. Что в XXI веке больше нет «чужой» войны. Что аннексия Крыма и война на Донбассе – это удар по всему миру. И это не война в Украине, это война в Европе. Говорил на саммитах и форумах. В 2019-м году, в 2020-м, 2021-м годах. Неужели мир все еще не может услышать меня в 2022-м?
Это уже не гипотеза, но еще не аксиома. Почему? Требуются доказательства. Весомее, чем слова в «Твиттере» или заявления в средствах массовой информации. Требуются действия. Именно миру, а не только нам.
Мы будем защищать свою землю. Имея поддержку партнеров или нет. Предоставляют нам сотни единиц современного оружия или пять тысяч шлемов. Мы ценим любую помощь, но все должны понимать: это не благотворительные взносы, о которых Украина должна просить или напоминать. Не благородные жесты, за которые Украина должна низко кланяться.
Это ваш вклад в безопасность Европы и мира. Где Украина восемь лет является щитом – надежным, кстати. И восемь лет сдерживает одну из величайших армий мира. Которая стоит вдоль наших границ, а не границ стран Европейского Союза.
И «Грады» летели на Мариуполь, а не в европейские города – и слава Богу. И после боев продолжительностью около полугода разрушен аэропорт в Донецке. В Донецке, а не здесь, не во Франкфурте. И было горячо всегда на Авдеевской промзоне, там было горячо в последние дни — а не на Монмартре.
И ни одна страна Европы не знает, что такое военные захоронения каждый день во всех регионах. А ни один европейский лидер – что такое регулярные встречи с семьями погибших.
Как бы там ни было, мы будем защищать свою прекрасную землю, стоит у нас на границе 50 тысяч, 150 тысяч или 1 миллион солдат любой армии. Чтобы действительно помочь Украине, не нужно говорить сколько их, сколько военных, сколько техники. Надо сказать: а сколько нас?
Чтобы действительно помочь Украине, не нужно постоянно говорить о датах вероятного вторжения. Мы будем защищать свою землю и 16 февраля, и 1 марта, и 31 декабря. Нам гораздо больше нужны другие даты. И все отлично понимают, какие.
Завтра в Украине День Героев Небесной Сотни. Восемь лет тому назад украинцы сделали свой выбор. Многие отдали за этот выбор свою жизнь. Неужели восемь лет спустя Украина должна постоянно призывать к признанию европейской перспективы?
С 2014 года Россия убеждает, что мы выбрали ложный путь. Что в Европе нас никто не ждет. Разве не Европа должна постоянно говорить и обосновывать действиями, что это неправда? Разве не Европа должна сегодня сказать: наши граждане положительно относятся к вступлению Украины в Союз? Почему мы избегаем этого вопроса? Разве Украина не заслуживает прямых и честных ответов? То же самое касается и НАТО. Нам говорят – двери открыты. Но пока что — «Посторонним вход воспрещен».
Если не все члены НАТО хотят нас видеть, или все члены Альянса не хотят нас видеть, скажите честно. Открытые двери — это хорошо, но нам нужны открытые ответы, а не годами незакрытые вопросы.
Разве право на правду не входит в наши расширенные возможности? Лучшее время для нее – самое ближайшее время, ближайший саммит в Мадриде. Российская Федерация заявляет, что Украина стремится к вступлению в Альянс, чтобы вернуть Крым силовым путем.
Радует, что слова «вернуть Крым» возникают в их риторике. Но они невнимательно читали статью 5 устава НАТО: коллективные действия предусмотрены для защиты, а не для нападения.
Крым и оккупированные районы Донбасса обязательно вернутся в Украину, но только мирным путем. Мы последовательно выполняем Нормандские и Минские договоренности. Их основа – безоговорочное признание территориальной целостности и независимости нашей страны. Мы стремимся к дипломатическому урегулированию [российско-украинского] вооруженного конфликта.
Я подчеркиваю – исключительно на основе международного права. Что реально происходит в мирном процессе? Два года назад с президентами Франции, Российской Федерации и канцлером Германии мы договорились о полномасштабном прекращении огня. И Украина усердно придерживается этих договоренностей. Мы максимально сдержанны на фоне постоянных провокаций.
Мы постоянно вносим предложения в рамках Нормандской четверки и трехсторонней контактной группы. И что мы видим? Снаряды и пули — с той стороны. Гибнут и получают ранения наши бойцы и мирные граждане, разрушается гражданская инфраструктура.
Последние два дня стали показательными: сотни массированных обстрелов из запрещенного Минскими соглашениями оружия. Важно также прекратить ограничивать допуск ОБСЕ на временно оккупированные территории Украины. Им угрожают. Их запугивают. Заблокировано решение всех гуманитарных вопросов. Еще два года назад я подписал закон о безусловном допуске представителей гуманитарных организаций к удерживаемым лицам. Но на временно оккупированные территории их просто не пускают.
После двух обменов пленными этот процесс заблокирован, хотя Украина передавала согласованные списки. Бесчеловечные истязания и пытки до смерти в печально известной тюрьме «Изоляция» в Донецке стали символом нарушения прав человека. Открытые нами в ноябре 2020 два новых КПВВ (контрольный пункт въезда — выезда) в Луганской области так и не заработали – и здесь мы видим откровенную обструкцию под надуманными предлогами. Украина делает все возможное, чтобы сдвинуть с места обсуждение и политические вопросы.
В трехсторонней контактной группе, в минском процессе лежат предложения, лежат драфты законов. Но все заблокировано, никто о них не говорит. Украина требует немедленного разблокирования переговорного процесса.
Вместе с тем это не означает, что поиски мира ограничены исключительно ими. Мы готовы искать ключ к окончанию войны во всех возможных форматах и на всех площадках. Париж, Берлин, Минск. Стамбул, Женева, Брюссель, Нью-Йорк или Пекин – мне не важно, в какой точке мира договариваться о мире в Украине. Не важно, при участии четырех стран, семи или ста – главное, чтобы среди них была Украина. И чтобы была Россия.
Что действительно важно – это понимание, что мир нужен не только нам, мир в Украине нужен миру. Мир и восстановление целостности в международно признанных границах. И только так. И, надеюсь, никто не думает об Украине как удобный и вечный буфер между Западом и Российской Федерацией. Этого никогда не будет. Этого никто не допустит. Иначе будет вопрос – кто следующий? Государства НАТО вынуждены будут защищать друг друга?
Хочется верить, что Североатлантический договор и ст. 5 будут действеннее Будапештского меморандума. За отказ от третьего ядерного потенциала в мире Украина получила гарантии безопасности. Того оружия у нас нет. Безопасности у нас тоже нет. Нет и части территории, которая по площади больше чем Швейцария, Нидерланды или Бельгия. А главное – нет миллионов наших граждан, граждан Украины. Всего этого нет.
Но все-таки кое-что есть. Это право. Право требовать перейти от политики умиротворения в обеспечение гарантий безопасности и мира. С 2014 года Украина трижды пыталась созвать консультации государств-гарантов Будапештского меморандума. Трижды безуспешно.
Сегодня Украина сделает это в четвертый раз. Я, как президент, в первый, но и Украина, и я – сделаем это в последний. Я инициирую проведение консультаций в рамках Будапештского меморандума. Созвать их поручено министру иностранных дел.
Если они снова не состоятся или по их результатам не будет гарантий безопасности нашего государства, Украина будет иметь полное право считать, что Будапештский меморандум не работает и все пакетные решения 1994 года были поставлены под сомнение.
Также я предлагаю в ближайшие недели созвать саммит государств-постоянных членов Совета Безопасности ООН, с участием Украины, Германии и Турции, с целью решения вызовов безопасности в Европе. И наработка новых, действенных гарантий безопасности для Украины. Гарантий сегодня, пока мы не являемся членом оборонного альянса. И фактически находимся в серой зоне, в вакууме безопасности.
Что еще мы можем сделать сейчас? Продолжить действенно поддерживать Украину и ее обороноспособность. Предоставление четкой европейской перспективы, имеющихся для стран-кандидатов инструментов поддержки, четких и обозримых временных рамок вступления в Альянс.
Поддержать трансформацию в нашей стране. Создать для Украины Фонд устойчивости и обновления. И программу лендлиза, поставки новейших вооружений, техники и оборудования для нашей армии — армии, которая защищает всю Европу.
Выработать эффективный пакет превентивных санкций для сдерживания агрессии. Гарантировать энергетическую безопасность Украины, обеспечить ее интеграцию в энергетический рынок Европейского Союза, когда «Северный поток-2» используется как оружие.
Все эти вопросы нуждаются в ответах. И пока вместо них будет тишина – тишины не будет на востоке нашей страны. На востоке Украины. То есть – в Европе. То есть – во всем мире. Надеюсь, это наконец-то понимает весь мир, понимает Европа.
Дамы и господа! Я благодарю всех государств, которые сегодня поддержали Украину. И словом, и декларациями, и конкретной помощью. Тем, кто сегодня на нашей стороне. На стороне правды и международного права.
Я не называю наших друзей поименно – не хочу, чтобы некоторым другим странам сегодня было стыдно. Но это их дело. Это их государства. Это их карма. И это на их совести. Правда, не знаю, как они смогут объяснить свои действия двоим убитым и трем раненым сегодня в Украине солдатам. А главное – трем девочкам из Киева. Одной — десять, второй — шесть, третьей – всего год.
Сегодня они остались без отца. В шесть часов утра по Центральноевропейскому времени. Когда украинский разведчик, капитан Антон Сидоров, погиб в результате обстрела из артиллерийского оружия, которое запрещено Минскими соглашениями.
Я не знаю, о чем именно он подумал в последний момент своей жизни. Он точно не понимал, какая адженда нужна кому-нибудь для встречи, чтобы закончить войну на востоке нашей страны. Но он точно знает ответ на вопрос, который я озвучил сначала. Он точно знает, кто из нас лжет. Вечная память ему. Вечная память всем погибшим сегодня и за годы войны на востоке нашего государства. Спасибо.
