Почему бойцы ВСУ переходят на сторону России
Часть украинских военнопленных, находящихся в плену на территории Луганской Народной Республики, отказались от включения в список на обмен, сообщила РИА «Новости» уполномоченный по правам человека в ЛНР Виктория Сердюкова.
«Некоторые из украинских военнослужащих обратились к нам с заявлением об отказе во включении их в список на обмен с государством Украина», — заявила она.
По словам омбудсмена, эти военные попросили разрешить им остаться в ЛНР. Она добавила, что, по ее оценкам, сейчас в плену на территории республики находятся около 1,4 тысячи украинских солдат.
Вот интересно, многие ли из них изъявили желание остаться?
Тут еще появилась информация о том, что порядка 200 украинских военнопленных захотели вступить в добровольческий батальон имени Богдана Хмельницкого, сформированный в ДНР.
«Уже несколько десятков военнопленных подали документы, а также прошли процедуру дактилоскопии для получения паспортов РФ и возможности войти в формируемый батальон имени Богдана Хмельницкого», — рассказал источник в силовых ведомствах республики.
О формировании батальона, в состав которого, предположительно, войдут 50 добровольцев, перешедших на российскую сторону, стало известно еще 24 ноября. Теперь их в четыре раза больше. Хороший рост? И можно ли доверять искренности этих людей?
— Желание жить — сильнейший мотив! Все-таки не стоит забывать, как проходит мобилизация, откровенно говоря, «мяса» на убой в ВСУ, когда людей просто воруют среди бела дня сотрудники военкоматов, — отмечает доктор философских наук, зав. кафедрой социологии и управления БГТУ им В.Г. Шухова Михаил Игнатов.
— Тут попадание в плен — уже спасение. Поэтому удивительного в том, что многие не хотят обратно возвращаться, чтобы через пару дней вновь оказаться в окопе, для того чтобы просто умереть, нет. Также не стоит забывать об эффекте пропаганды. Точнее отсутствия украинской нацисткой пропаганды в плену у нас. Многие беженцы начинают смотреть на мир другими глазами, просто прекращая смотреть украинское телевидение. А тут всё-таки военнопленные, избежавшие смерти.
«СП»: Украинская сторона не будет требовать их выдачи?
— А вот тут, в случае если пленные примут гражданство РФ, может получится показательный прецедент. Который, в свою очередь, может вдохновить на такой поступок и всех остальных. В том числе и потенциальных военнопленных. Конечно, надо учитывать при принятии решения о выдаче таких военнопленных степень их вовлечённости в боевые действия, наличие или отсутствие военных преступлений и т. д. В целом тут в каждом частном случае надо внимательно смотреть и не забывать, что главное — это возвращение наших героев домой.
«СП»: В ДНР около 200 украинских пленных захотели вступить в батальон имени Богдана Хмельницкого. Много это или мало?
— Это очень приличная цифра. Особенно если учесть всю степень риска для этих добровольцев. Скажем так, таких вряд ли будут брать в плен.
«СП»: Какова их мотивация? Обида на власть? Желание получить российский паспорт?
— Думаю, что побывав с правильной стороны баррикад, избавившись от морока украинской пропаганды и увидев истинное положение дел, человек и принимал данное решение. А так, опять же, надо смотреть каждый частный случай — кого-то выкрали с улицы для участия в боевых действиях, кого-то явно обманули пропагандой, кого-то обманули с оплатой. Причин может быть много. Но все они сводятся к одному общему знаменателю — тотальной лжи киевского нацистского режима.
«СП»: Можно ли им доверять? Не развернутся ли они против нас на поле боя? Стоит ли раздавать паспорта, пока не покажут свою лояльность в деле?
— Доверяй, но проверяй! Бывают ли в нашей армии случаи дезертирства и разворачивания дула автомата в сторону вчерашних товарищей? К сожалению, бывают. Помните, как в прошлом году в Валуйском районе Белгородской области случилось нечто подобное? К сожалению, быть застрахованным от таких эксцессов на 100% не может ни одна армия в мире. Война — это предельное существование человека и не у каждого психика способна пройти такое испытание. Одним из наиболее действенных механизмов предотвращения и профилактики подобных случаев является неотвратимость наказания.
Может ли быть не выдача паспорта таким проявлением данного механизма? Нет. Не выдача паспорта лишь понизит степень лояльности — тут, наоборот, надо проявить максимальную человечность. Не быть подобным киевским властям. А так, конечно, нужен контроль за данным военным образованием. Как, впрочем, и за любым другим. Дисциплина — основа армии.
— Международное гуманитарное право разрешает военнопленным после освобождения из плена не только репатриацию, но также возможность выехать в любую страну, которая согласится их принять, — отмечает историк, публицист, постоянный эксперт Изборского клуба Александр Дмитриевский.
— Помимо этого они имеют право остаться в стране своего пребывания в плену, но уже в качестве свободных людей.
А то, что украинские военнопленные отказываются от обмена — это их свободное волеизъявление, и причины могут быть самые разные. У кого-то родственники на нашей стороне, либо их прежнее место жительства перешло в состав России. Для кого-то такой мотивацией стало недовольство политикой украинского правительства.
«СП»: А если Киев потребует их обратно? Есть же списки. Фамилии известны…
— Пусть требует сколько угодно: участие или неучастие в обмене — это личное дело каждого военнопленного. Другое дело, что за неучастие в обмене Киев может угрожать репрессиями невозвращенцу, либо устроить таковые против его родственников.
«СП»: Почему многие из них даже готовы воевать против своих?
— Думаю, что главенствующую роль здесь сыграли причины социально-экономического характера, а именно отсутствие жилья, документов и адаптированности к российским реалиям: всё-таки даже по состоянию на 2014 год украинские реалии весьма значительно отличались от российских, не говоря уже про современность. Проще говоря, большинству этих людей попросту некуда больше деваться.
«СП»: Можно ли им доверять?
— Судя по тому, как Украина относится к своим гражданам, для перешедших на нашу сторону уже нет пути назад.
— Такие ситуации с коллективным переходом на сторону противника характерны для вооруженных конфликтов внутри одного или между очень близкими народами, — говорит редактор «АПН Северо-Запад» Андрей Дмитриев.
— У нас в Гражданскую пленные много раз переходили между красными, белыми и зелеными армиями. По итогам Корейской войны многие пленные захотели остаться на Юге или на Севере, не пожелав участвовать в обмене. Зачастую был важен факт наличия родственников по разные стороны 38-ой параллели.
СВО в этом смысле не является исключением. Как мы знаем, нередки случаи, когда члены одной семьи воюют кто за Россию, кто за Украину. А основной ударной силой ВСУ являются жители восточных и центральных регионов, соответственно рабочий язык — русский.
Вот попадает в российский плен такой Мыкола из-под Кривого Рога. Первое, что он ждет: что кровавая «русня» или сразу убьет, или будет долго пытать и насиловать, как ему рассказывали по телевизору Залужный и Подоляк, а также командир роты Опанас из Жмеринки.
Когда ничего подобного не происходит, Мыкола начинает думать о тете Гале из Мелитополя и ее варениках, и что так ли на самом деле плохо при «российской оккупации». Ну и когда приходит время обмена, может отказаться — мало ли что там СБУ ему еще предъявит на своей стороне (особенно если сам сдался).
Такой эффект должен вскоре значительно усилиться благодаря ныне проходящей насильственной мобилизации, когда отправляют на фронт тех, кто этого не то что не хотел, а активно сопротивлялся. Они будут сдаваться в плен при первой возможности.
В целом, это вполне нормальное явление, его надо использовать в пропаганде. А вот насчет давать бывшим ВСУшникам оружие и тем более создавать из них батальоны, стоит трижды подумать. А то, как бы батальон Богдана Хмельницкого не перешел в полном составе обратно и не повернул штыки против нас, переименовавшись в батальон Ивана Мазепы.
