Проиграют все, даже те, кому сначала покажется, что «выиграли»
Экономических причин для так называемого распада России нет. Вообще. Никаких. Кто не верит и торопится, пусть быстро глянет в микроскоп на какое-нибудь «одноклеточное». Потом в зеркало на себя, многоклеточное. Не спешащих же — прошу к древнему шалашу. Разделение труда появилось не просто так: «добывающего» толку от старика на охоте было чуть, зато он же, благодаря опыту, мог в спокойствии соорудить копьё. А объединяться родами в общины люди стали для решения сложных задач, которые не вытянуть одиночными, мелкими группками.
Допустим, разлилась река: низовье затопило, наверху воды не хватает, значит, следует создать сложную систему мелиорации с запрудами, водохранилищами и постепенным распределением живительной влаги. Причём, не только «в моменте», а на регулярной основе, чтоб не начинать каждый раз заново. Ещё и для предсказуемости перспективы — психологического спокойствия. Таким образом, эмоционально-импульсивно люди могли ссориться, драться, порой, индивидуально убивать друг друга, но всё равно разумно-социально договариваться для координации, что в конечном итоге способствовало общей пользе.
Разделение труда рано или поздно обязательно приводит к появлению «излишков», которые необходимо кому-то сбывать, иначе нерациональный перерасход времени и сырья. В пределах одного хозяйства продукция распределялась между местными обитателями: хозяин питался досыта, остальные — кто как, но примерно в одинаковом ассортименте. После военных походов вдруг выяснялось, что где-то существуют невиданные прежде «ништяки» — блестящие камешки, шёлк, пряности и т. д. И чтобы завладеть ими (не всегда же биться — слишком хлопотно) придётся обмениваться. Чем? Той самой «лишней» продукцией, которой понадобится, во-первых, больше, во-вторых, качественнее.
Так феодал принимал от крестьян овёс «в уплату», если сутки голодающая лошадка, не побрезговала откушать. Но купец/торговец от подобного уже мог отказаться — ему ж ещё на ярмарку доставить, овёс требуется более качественный. Плохие изделия местных умельцев также были не нужны, ибо логистика удорожала плохое до степени хорошего. Кстати, торговля «по воде» оказалась выгодней торговли «по земле» не только потому, что мало дорог и много разбойников. А, прежде всего, при пересечении сухопутных границ от одного «домохозяйства» к другому требовалось уплатить пошлину, которая, естественно, закладывалась в будущую цену. Чем больше границ, тем дороже — тем дольше сбывать, тем менее прибыль.
Осознание, что лучше делать то, что получается лучше, привело к специализации. Накопление информации — к расчётливой смелости (без астролябии моряки опасались уходить далеко от берега) и технологиям, повышающим конкурентоспособность, ведь при «поточном производстве» каждое следующее изделие выходило дешевле предыдущего. Вдруг появились новые потребители, казалось бы откуда?
Элементарно — удешевление товара, сделало его доступным тем, кто ранее не мог себе позволить продукцию «ручного труда». Началось «взрывное» развитие, одно цепляло следующее: ускоренная переработка сырья вынудила к изобретению более эффективных способов его добычи во избежание нехватки и простоя, чреватых убытком и разорением. Прежняя доставка медленной скоростью и малыми порциями уже не насыщала товарооборот, отсюда — не телеги и лодки, а паровозы и пароходы.
Крестьян в избытке, а кто же, окромя, к станкам-то станет? Логично создать им такие условия, чтоб бросили прежнее занятие, и устремились к новому. Что значит, «не хочут»? Выбора не будет. А чтобы оставшиеся на земле смогли прокормить всех остальных — наука и механика в помощь! Почему Франция проиграла конкуренцию Великобритании? Потому что французские крестьяне разорялись медленнее (заслуга Французской революции), нежели английские, где процесс «огораживания» (известный, как «овцы сожрали людей») быстро согнал их с земли. Зато индустриализация Великобритании двинулась вперёд семимильными шагами. Между прочим, афера (аffaire) от французского «дело». Бизнес (business) от английского «дело». Не уступи Франция Англии тогда, сейчас, возможно, имели бы «афериста» в значении «бизнесмена». И «бизнесмена» в значении «афериста». Впрочем, не о забавном речь.
Национальные государства в современном их понимании формировались только и сугубо по необходимости всё новых и новых потребителей. Архаично-частые границы между раздробленными домохозяйствами, тормозящие движение? Стереть! Не все изделия сочетаются друг с другом? Привести к унификации и общему стандарту, ибо мы — единая нация! Производительность такая, что уже и «нации» маловато? Привлекаем «чужаков», но по своим стандартам, что обеспечит управление ими.
Пресловутая «ёмкость рынка» — вот подлинный движетель и тормозитель нынешнего прогресса. Для подтверждения утверждения пример не из далёкого прошлого, а относительно недавнего, ставшего «прошлым», ибо «не хватило».У сверхзвуковой пассажирской авиации (а это пока «космос» данной отрасли) главная проблема «не разработать и запустить в серию», а количество потенциальных пользователей: хватит ли людей, способных оплатить дорогое удовольствие.
На советский лайнер Ту-144 билеты стоили дороже примерно на 20−25 рублей (по тем временам тоже не «комар чихнул»), чем на обычные рейсы. Но и эта «сверхзвуковая надбавка» не покрывала ни затраты топлива, ни сложных эксплуатационных расходов. Чтоб более-менее выйти на относительную рентабельность, следовало поднять цену на 150−200 рублей и вряд ли «переплачивать» (именно — переплачивать) среднюю месячную зарплату за билет на Ту-144 нашлось бы много желающих. Различные ЧП с советским «сверхзвуковиком» лишь повод, но не причина.
У британо-французского «Конкорда» ситуация схожая. Примечательно, что окончательно «приземлили» импортного коллегу в 2003 году, из-за резкого подорожания авиационного топлива. Ту-144 «пролетел» через полгода-год «пассажирского пилотирования». Concorde — через 27 лет, ну так у него и «рыночек» состоятельных граждан был поболее. А «взлетели», кстати, и советский, и «объединённо-европейский» — практически одновременно, с разницей в два месяца. Причем Ту-144 был «первее».
Прежде чем замахиваться на «современный сверхзвуковой самолёт», нужен ответ на вопрос о будущих «клиентах». Не окупит предприятие «тысяча элитных семей», даже летая туда-сюда-обратно. И, чтоб два раза не вставать, всем любителям «разделяться», «отделяться» и «обособляться». Переход на следующий технологический уровень, с формированием нового качества «потребления» не существовавшего прежде, возможен лишь при банальном увеличении «народонаселения» и кооперации, но никак не наоборот.
Что ж, пора резюмировать, кто более всего говорит о «развале России»? Во-первых, управляющие представители соседних государств, прагматично полагающие обязательную архаику-ослабление некогда «сильной стороны», к тому же выдвигающих их с экономической периферии на более значимое, следовательно, более выгодное место.
Во-вторых, не вошедшие в нынешнюю российскую элиту из-за её «вертикальной» ограниченности, однако с надеждой на «администрирование» территорий в пользу чужих экономических союзов: больше «кусков», больше иерархий, больше вакансий. В-третьих, экономические идиоты — и в медицинском, и в древнегреческом значении термина (афинские граждане, игнорирующие общество), до сих пор верящие в «самую богатую страну» с психологией рантье, это французское слово как бы «исторически намекает», что отнюдь не каждая экономическая модель способствует быстрому развитию.
Самую значимую опасность представляет последняя категория, ибо никто не станет «захватывать и расчленять Россию» военными методами (ушло то время), принуждать население «гарнизонами» (сколько понадобится тех «гарнизонов») или завозить импортную «рабсилу» для добычи ресурсов.
У супостатов вон до сих пор и Канада малонаселена, и Аляска не освоена, и Антарктида не захвачена, и на Африканском континенте многие уже предпочитают не воевать, а договариваться (с кем и на каких условиях — вопрос другой). Нет, «развалить страну-сторону» (не корректное выражение — метеорит не прилетит, гравитация не исчезнет) способны не враги, а её собственные граждане, с рецидивом пандемии «экономического идиотизма».
