В Минфине заявили, что Россия готова дать зеркальный ответ в том случае, если наши активы, находящиеся за рубежом, будут изъяты и переданы Украине. В нашей стране достаточно иностранных активов, которые хранятся на счетах типа "С". И они вполне могут быть полезными для развития российской экономики, считают в ведомстве. Обсудим ситуацию с финансовым экспертом Дмитрием Голубовским.
Перипетии вокруг возможного изъятия замороженных золотовалютных резервов России продолжаются. Забрать всё у Запада пока не хватает решимости. Но всё чаще обсуждается изъятие средств, полученных в результате управления ЗВР. И хотя это не самые крупные суммы, максимум несколько миллиардов долларов, но, тем не менее, прецедент будет иметь место. Тем более что эти деньги предполагается передать Украине. В ответ на эту информацию глава Минфина Антон Силуанов заявил, что наша страна готова принять зеркальные меры.
У нас тоже достаточно активов, которые здесь заморожены, находятся на счетах "С". Это и наши обязательства по бумагам, по дивидендам, те, что составляют обязательства наши перед иностранными контрагентами из недружественных стран. Они все находятся в заморозке, цифры немаленькие, доход от используемых средств существенный, и также могут быть использованы, если будет принято решение недружественных наших партнёров,
– говорится в заявлении министра.
Сколько конкретно накопилось денег на этих счетах типа "С", правительство не раскрывает. Однако по косвенным признакам можно сделать вывод, что речь идёт о сумме более двух триллионов рублей. С 1 апреля эти деньги находятся под управлением Агентства по страхованию вкладов. Как они используются, непонятно.
Ведущий "Первого русского" Никита Комаров обсудил эту ситуацию с финансовым аналитиком Дмитрием Голубовским в эфире программы "Царьград. Главное".
Запад может, а Россия нет?
Никита Комаров: Дмитрий, речь идёт о неплохой сумме – два триллиона. Может быть, как пройдёт дивидендный сезон, будет больше. И эта сумма продолжает накапливаться. Правильно ли я понимаю, что эти деньги фактически изъяты из экономики и никак на неё не работают? Ну, может быть, очень косвенно, находясь на каких-то там банковских счетах.
Дмитрий Голубовский: Ну, если они находятся на каких-то банковских счетах, то они работают. Эти деньги мультиплицируются в банковской системе. И если они представляют собой банковские депозиты, лежат в каких-то банках, то на основании этих депозитов банки могут выдавать кредиты. То есть эти деньги работают в экономике в денежном агрегате М2. Говорить, что они вообще изъяты и стерилизованы, неправильно. Другой вопрос, что можно осознанно ими управлять и направлять туда инвестиции, куда считает нужным правительство.
Дело в том, что даже если деньги заморожены (российские активы), они всё равно работают. По этой причине европейская банковская система выступает против того, чтобы предпринимали какие-то конфискационные действия. Конфискация заберёт у них эти активы, на основании которых они выдают кредиты.
Запад раздумывает над тем, чтобы целевым образом использовать доходы и направить их Украине. Мы тоже можем подумать о том, чтобы целевым образом использовать эти деньги. Каким образом? Можно создать абсолютно формальный механизм, чтобы под залог этих денег некое государственное агентство брало кредит. Формальный, можно даже беспроцентный. Этот кредит будет дальше сгорать по мере инфляции. И его можно направлять туда, куда нужно бюджету. К примеру, оборонка. Направляют они на Украину, и мы на Украину направим. Они – Киеву на оружие, и мы там больше своего сделаем. То есть такая логика.
Россия не ударит первой
– Почему такая оборонительная позиция: вот если вы изымете часть средств, то мы тоже изымем столько же? Почему нам не пойти в нападение и первыми не организовать более эффективное использование этих денег? Ну, какая нам разница, передадут Украине наши деньги, вот эти проценты – 700, 900 миллионов евро, полтора, два миллиарда, без разницы, или из своего бюджета возьмут? Если они всё равно находятся в их банковской системе и работают на европейскую экономику. Может быть, нам надо занять более агрессивную, в хорошем смысле этого слова, позицию?
– В чём разница для европейцев? В том, что, чтобы взять из германского бюджета средства, нужно убедить в этом германский парламент. Там многие против. И взять деньги из бюджета Америки – тоже нужно убедить американский Конгресс. Там категорически против разбазаривания денег, и жаркие дебаты идут уже квартал. Республиканской партии, которая контролирует нижнюю палату, уже надоели все эти бесконечные расходы. И американцы ломают голову над тем, чтобы придумать какую-то механику в обход парламентариев и общественного контроля.
ФОТО: ЦАРЬГРАД
Что до нас и того, почему Россия не берёт инициативу в свои руки. Это вопрос юридический, чисто формальный. Россия сама не хочет создавать прецедент. И это имеет значение для будущих отношений между ЕС и Россией. Потому что в США заморожены какие-то ничтожные деньги. Так вот если в некоем отдалённом будущем отношения Европы и России будут меняться, то в процессе налаживания этих отношений встанет вопрос: кто первый начал, кто создал прецедент? Когда начнутся какие-нибудь попытки взаимозачётов, урегулирования и так далее. Поэтому Россия и не хочет быть первой, Россия занимает обороняющуюся позицию. Чтобы в будущем не столько в глазах Европы, сколько в глазах всего мира и иностранных инвесторов, не европейских, она могла сказать: не мы первые начали, не мы это придумали.
– Речь, как я уже сказал, идёт о 1,5-2 триллионах рублей. И эта цифра постоянно увеличивается. Пройдёт несколько лет, и вот эти деньги будут просто лежать где-то там, пусть не до конца мёртвым грузом, но тем не менее. Ведь, по большей части, они изъяты из экономики. И надо же будет что-то придумывать в какой-то момент?
– Ну да, в какой-то момент надо будет... Я бы предложил какой-то механизм создания государственной управляющей компании для этих денег, которая бы действовала более-менее независимо, с точки зрения руководства. То есть чтобы она не преследовала какие-то корпоративные интересы и нельзя было лоббировать. Иначе будет коррупция. А эти деньги можно использовать для инвестиций в какие-то приоритетные отрасли государственной промышленной политики. И я считаю, это необходимо сделать. И думаю, что чем дальше, тем более остро этот вопрос будет вставать.
Россия слово держит
– Я правильно понял: вы говорите про доверительное формальное управление? Когда деньги не изымаются у нерезидентов, и, более того, мы будем их использовать с благими намерениями, чтобы они не сгорали в инфляции?
– Да. Более того, мы можем декларировать, что когда-нибудь потом, условно через 100 лет, точно так, как это было с долгами Российской Империи, Российская Федерация в итоге заплатит, урегулирует этот вопрос. Когда-нибудь потом, в очень отдалённом будущем, когда вы, ваше правительство, ваши регуляторы решите положить конец этой ситуации. То, что сделали европейцы, это безобразие, с точки зрения традиций делового оборота. Неизбирательное применение санкций по отношению к государству, к частным инвесторам и так далее – это беспрецедентный шаг. Если они хотят положить этому конец, то мы готовы вести диалог.
Мы учли интересы всех, кто когда-то верил в нашу экономику. Это немаловажно. Потому что люди, чьи активы заморозили здесь в России, когда-то верили в развитие нашей страны. Они дали нам деньги. И мы должны помнить об этом и учитывать хотя бы формально их интересы.
– Да, но значительная часть, насколько я понимаю, принадлежит тем компаниям, юридическим и физическим лицам, которые делали инвестиции на фондовом рынке? В том числе американским, британским хедж-фондам, которые непосредственным образом связаны с правящими элитами тех государств. Поэтому они за свою политику, за политику своих правительств и платят рублём.
– Тем более надо дать им возможность изменить эту политику, если они хотят вернуть свои деньги. Это же мотивирующий фактор!
– Да.
– Поэтому всех надо помнить, но деньги не отдавать. Пока они не изменят своего поведения.
– Не отдавать. Более того, использовать их по максимуму эффективно для развития нашей экономики, как вы правильно сказали. Это и вложения в какие-то промышленные объекты, и объекты инфраструктуры.
– Это может стать дорожным инструментом проведения государственной промышленной политики. То есть то, чего нам не хватает.
– Согласен. Тем более несколько триллионов рублей дополнительных инвестиций, мягко говоря, лишними не будут. Спасибо вам большое!
