Профессор Катасонов: ВВП РФ — это даже не «экономика трубы», а виртуальность «постиндустриального общества»
Самый любимый экономический показатель, которым привыкли оперировать не только экономисты, но также политики, государственные чиновники и журналисты, — «валовой внутренний продукт», или ВВП. Увлекательным занятием является отслеживание динамики ВВП. Все радуются как дети, когда ВВП растет. И грустят, и даже возмущаются, когда он падает. Но мало кто интересуется, что скрывается за этим показателем. У обывателя, далекого от понимания тонкостей экономики, показатель ВВП вызывает ассоциации с промышленными предприятиями, шахтами и нефтяными вышками, домнами и автомобильными конвейерами.
Для властей России наращивание ВВП считается чуть ли не национальной идеей, «путеводной звездой» страны. Вспомним прозвучавший в 2003 году лозунг об «удвоении ВВП» (в течение десяти лет). Когда чиновники говорят «экономический рост», «ускорение экономического развития», «экономический рывок», то подразумевают увеличение ВВП.
Когда в рамках национальных проектов ставится задача по превращению России в пятую экономику мира, то имеется в виду, что наша страна должна обойти Германию по показателю ВВП и переместиться с шестого места, заняв место немецкой экономики. В прошлом месяце президент Путин заявил: «Мы видим, как позитивные тенденции в российской экономике набирают силу и во втором квартале текущего года также ожидаем существенное увеличение ВВП по сравнению с уровнем прошлого года».
Но ВВП, по моему мнению, показатель весьма мутный, а его использование в качестве ориентира может завести Россию в болото. Попытаюсь разъяснить, почему.
Если популярно определять ВВП, то это показатель, отражающий рыночную стоимость всех произведённых в стране товаров и услуг во всех секторах экономики. В расчёт берут только товары для конечного потребителя, а не для производства других товаров. Но в производстве многих товаров (а также некоторых услуг) участвуют многие отрасли экономики, поэтому учитывают их вклад в создание конечного продукта, который называется добавленной стоимостью. Поэтому одно из определений ВВП — сумма добавленных стоимостей, созданных всеми отраслями экономики.
Люди, даже не шибко экономически грамотные, слышали неоднократно выражение «экономика трубы», подразумевающее, что экономика России в основном состоит из добычи нефти, природного газа, других полезных ископаемых. Если так, то в ВВП России на добывающую промышленность должна приходиться основная часть.
Только что Росстат опубликовал статистику по ВВП по итогам 2022 года. Оказывается, доля добывающей промышленности в ВВП в прошлом году составила лишь 14,0%. А доля обрабатывающей промышленности равнялась в прошлом году 14,2%. Итого суммарная доля всей промышленности в 2022 году оказалась равной 28,2% ВВП.
Строго говоря, Российскую Федерацию нельзя назвать промышленной страной при таком показателе. Может быть, она заслуживает названия «агро-промышленная»? Но оказывается, что на сельское хозяйство (с добавлением в эту отрасль лесного хозяйства, охоты и рыболовства) в прошлом году пришлось лишь 4,3% ВВП. Итого на промышленность и сельское хозяйство пришлось всего лишь 32,5% ВВП. То есть менее трети.
Есть понятие «реальная экономика», «реальный сектор экономики», который охватывает добывающую и обрабатывающую промышленность, сельское хозяйство, а также строительство, энерго- и водоснабжение, часть транспорта и связи, еще кое-что по мелочи. Реальная экономика создает что-то материальное и/или жизненно необходимое. По моим оценкам, суммарная доля указанный отраслей реальной экономики составляет около 45% ВВП.
А что же собой представляют остальные 55% ВВП? На языке либеральных экономистов это называется «оказанием услуг». Самых разных. Без которых современная жизнь, по их мнению, просто не мыслима. И превалирование сектора услуг над реальным сектором экономики сегодня характерно для большинства стран мира. Еще в конце 60-х годов прошлого века Збигнев Бжезинский в своей книге «Технотронная эра» предвидел переход к такой экономике (впрочем, скорее не предвидел, а озвучивал план такого перехода). Он называл это «постиндустриальным обществом». Он говорил, что логика рыночной экономики неизбежно приведет к тому, что традиционные отрасли (сельское хозяйство и промышленность) будут постепенно вытесняться разными услугами.
Не вдаваясь в детали, отмечу, что на Западе уже в 1970-е годы начался серьезный пересмотр методологии макроэкономической статистики. Новая методология многие виды потребления общественного продукта (национального дохода) стала подавать как создание нового продукта.
Так, если ранее медицину воспринимали как социальный институт, которые потребляет общественный продукт, то по новой методологии медицина (здравоохранение) этот продукт создает («оказание медицинских услуг»). Более того, новый статус медицины создал почву для того, чтобы населению оказывалось как можно больше медицинских услуг. Медицина стала «локомотивом» экономического роста! Главным критерием стал стоимостной объем предоставленных медицинских услуг, а не здоровье и жизнь граждан.
И такой же переворот произошел во многих других сферах общественной жизни — науке, культуре, образовании, поддержании общественного порядка и др. Россия, возникнув на развалинах Советского Союза, сразу же перешла на рельсы так называемой «рыночной экономики» (т.е. капитализма) и вооружилась новой методологией макроэкономической статистики.
Понятно, что намного проще наращивать ВВП не за счет строительства новых заводов и фабрик и наращивания производства инвестиционных и потребительских товаров, а путем поощрения «оказания услуг» самого разного рода.
Показатель ВВП России стал стремительно наполняться «пеной». Новые ложные ориентиры, безусловно, способствовали сокращению доли промышленности в ВВП. В первый год существования РФ государственная статистическая служба еще не успела перейти на новую методологию и использование показателя ВВП. В 1992 г., согласно оценкам экспертов, доля промышленности в ВВП оставляла около 71,40%, сельского хозяйства — 7,70%, а финансов, торговли и услуг — 4,39% (это не прямые данные Росстата, а оценка на основе косвенных данных статистического ведомства, содержащаяся в статье: Е.Н. Стрижакова. Промышленная система России: Факторы развития // Вестник Института экономики Российской академии наук 4/2016).
В 1990-е годы экономика России претерпела радикальные метаморфозы. Уже в 2003 году доля промышленности (добывающей и обрабатывающей) в ВВП составила всего лишь 23,9%. Примечательно, что в том же году на оптовую и розничную торговлю пришлось 22,9% ВВП, т.е. почти столько же, сколько на всю промышленность страны. Можно только догадываться, какую «добавленную стоимость» создавали оптовые и торговые торговцы. Также в поте лица трудились в секторе «Операции с недвижимостью и оказание финансовых услуг» — доля сектора оказалась равной 13,5%.
Давайте посмотрим, как выглядела картина в 2011 году (доли в ВВП, %):
Промышленность — 22,9
Сельское хозяйство — 3,6
Оптовая и розничная торговля — 17,5
Операции с недвижимостью и оказание финансовых услуг — 14,8
И в завершение предлагаю познакомиться с раскладом в 2022 году (доля в ВВП, %):
Промышленность — 28,2
Сельское хозяйство — 4,3
Оптовая и розничная торговля — 12,4
Операции с недвижимостью и оказание финансовых услуг — 15,6.
Как видим, роль оптовой и розничной торговли в создании «пены» ВВП заметно снизилась, но еще вполне сопоставима с долей обрабатывающей промышленности (14,2%) и долей добывающей промышленности (14,0%). В то же время на передовые позиции выходят риелторы, банкиры, страховщики и прочие финансисты.
Но это еще не все. Оказывается, важнейший вклад в экономическое развитие страны вносят чиновники. Я говорю о вкладе не в переносном смысле. А в прямом — в «создание добавленной стоимости». Согласно данным Росстата, доля «сектора государственного управления» (так называется многомиллионная армия чиновников) в создании ВВП России в 2011 году составила 13,7%.
А в прошлом году вклад этого сектора вырос до 14,5% ВВП. Впервые за все годы статистического наблюдения вклад российских чиновников в создание «добавленной стоимости» превысил вклад обрабатывающей промышленности с машиностроением, металлургией, химией, текстильной и пищевой промышленностью и кучей других отраслей. Вот он, новый источник экономического роста страны!
Так зачем нам проводить какую-то индустриализацию, зачем нам масштабное импортозамещение, зачем нам наращивание производства на действующих предприятиях? Ведь нам надо становиться «постиндустриальным обществом»! И в решении этой задачи сегодня на первый план риелторы, банкиры и прочие финансисты, оптовые и розничные торговцы, разные консультанты и менеджеры, которые осознанно или неосознанно участвуют в надувании «пузыря» ВВП. А подавать всем пример ударного капиталистического труда будут государственные чиновники.
Комментарии