Готова ли Россия использовать успешный опыт других стран, или будет новую модель экономики изобретать?
Мир уже не тот, каким был еще каких-нибудь пять лет назад. Сначала пандемия, потом — антироссийская истерия. А впереди маячит глобальный кризис, поскольку экономики большинства стран трещат по швам, не выдерживая политических интриг и военных баталий за передел сферы влияния.
Приходится спешно приспосабливаться к ситуации, когда проверенные десятилетиями механизмы, худо-бедно, но двигавшие российскую экономику вперёд, начали сбоить и ломаться. Известный экономист Андрей Бунич считает, что России необходимо взять на вооружение опыт по преодолению кризисов, накопленный другими странами и адаптировать его к отечественным реалиям.
— Экономика в чём-то сходна с медициной. Хороший врач не будет пациентам назначать одно и то же лечение, которое уже кому-то помогло. Потому что у каждого больного есть какие-то свои специфические особенности. Врач их обязательно учитывает. Так же и в экономике. Невозможно взять успешную модель, абсолютно точно её скопировать и получить такой же результат. Проку от этого не будет. Ведь в мире нет двух идентичных стран. У всех своя специфика, обусловленная многими факторами, вплоть до геополитических. В каждой стране свои проблемы, которые нужно решать.
«СП»: Какого рода эти проблемы?
— В Соединенных Штатах чрезмерно раздутый, я бы даже сказал, авантюристически раздутый финансовый рынок. На определенном этапе это позволило США приобрести неограниченные ресурсы, но теперь им срочно нужно реальную экономику привести в соответствие с раздутым финансовым рынком. А вот у Китая совершенно другая ситуация. В отличие от Соединённых Штатов, у них очень мощная производственная база, но вот возможности работы на мировую экономику уже сильно ограничены. Потому что всё, что можно было выжать из глобализации, китайцы получили. Выжать еще больше не представляется возможным. Так что их экономическая политика направлена сейчас на увеличение внутреннего спроса. И вот на этот опыт Китая, на мой взгляд, нам нужно сейчас опираться. Но, опять — таки, учитывая, что китайская экономика на российскую не очень-то похожа.
Кроме того, в Китае уже развита собственная финансовая система, а нам свою еще только предстоит создать. Собственно, отсутствие собственной финансовой системы — это наше слабое место. Но, вместе с тем, это еще и наша потенциальная возможность. Ещё, конечно можно брать и позитивный опыт западных стран. Разумеется, речь не про сегодняшний день, сейчас они распоясались, вытворяют, что хотят. И уже фактически развалили мировую финансовую систему.
«СП»: Мировая финансовая система создавалась не в одночасье. Неужели спецоперация стала тем катализатором, который дал возможность всё развалить?
— Нет, конечно. Всё то, что мы видим сейчас, это результат однополярности мира, породившей колоссальную безответственность и колоссальное самомнение Запада. Именно из-за этого мы получили самый настоящий мировой кризис. В первую очередь, в этом в этом виноваты США. Когда им противостоял Советский Союз, вся капиталистическая система чувствовала себя очень даже хорошо. Например, Южная Корея с нуля развила мощную экономику. Немногим раньше грандиозных успехов добилась Япония, которая из-за полуфеодального отсталого государства, разрушенного войной, превратилась в экономического лидера региона
В Италии, Испании были очень удачные периоды, Турция тоже буквально из ничего построила развитую экономику. Так что можно найти методы, схемы, которые стоит заимствовать. Извлечь из них для себя пользу, но, подчёркиваю, не механически. У всех стран разные структуры, у всех разные возможности и, между прочим, сейчас возможностей больше всего у нас. Пожалуй, еще у Ирана очень большой потенциал развития как раз в тяжелых условиях, в которых оказалась эта страна.
«СП»: То есть можно проанализировать опыт выживания экономики Ирана или другой страны с проблемами, сходными с нашими, и адаптировать его под себя?
— Примерно так. Квалификация экономиста заключается не в том, что он способен придумать какую-то совершенно невероятную экономическую теорию, которая решит все проблемы. Это только в сказке бывает, что волшебник создаёт чудо-эликсир, одна капля которого обеспечивает государству процветание и благоденствие на сто лет вперёд. Задача экономиста — максимально точно оценить ситуацию в комплексе, выявить все потенциалы и противоречия, учесть, какие силы на нее воздействуют и в чьих интересах. А потом из всего массива экономических знаний и экономической практики выбрать те формы, которые в данном конкретном случае дадут лучший результат. Именно для этого нужна экономическая наука.
«СП»: А что у нас не так с финансовой системой?
— Мало того, что она у нас куцая, так мы её ещё изначально строили неправильно. В данном вопросе надо было ориентироваться на англосаксов, поскольку у них развитая финансовая система. Континентальная европейская финансовая система — недоразвитая и зависимая от США. Собственно, европейским странам, кроме Великобритании, по статусу не полагалось иметь независимую финансовую систему. И нас заставили создать такую же.
Так что мы изначально пошли по пути не самой лучшей практики. А двенадцать лет назад мы вообще поставили на нашей финансовой системе крест, когда не только государственные деньги стали в резерв переводить, но и создавать для частных капиталов возможности, чтобы деньги из страны выкачивались через Clearstream и Euroclear. В результате российский финансовый рынок начал загнивать. Я считаю, что это было сделано специально, даже понятно, кто и зачем это все делал. Но наш финансовый рынок вполне можно реанимировать. Что-то взять у Китая, что-то в европейских странах, что-то позаимствовать у Южной Кореи. Она приходила похожий путь.
«СП»: Сеул свои успехи называл экономическим чудом. Значит, в экономике есть место волшебству?
— Я был в Южной Корее в конце 80-х — начале 90-х, когда там еще не было такой развитой экономики. Знаете, что они сделали? Взяли и фактически закрыли свой внутренний рынок. Громко об этом не говорилось, потому что как-то неудобно признаваться, что секрет их экономического чуда в том, что они высокими таможенными пошлинами на 100% обезопасили свой рынок от конкурентов. И там очень быстро появилось всё своё. Ещё курс национальной валюты был искусственно занижен для того, чтобы было выгодно свое производить. И им за короткое время удалось поднять все отрасли! И только после того, как экономика укрепилась, они начали потихонечку открывать свой рынок для иностранных товаров. И теперь Южная Корея — одна из самых мощных стран во внешнеторговых отношениях. Они как боксер: сначала мускулы накачали, удары отработали, а потом уже пошли драться. А мы не то что мускулы не накачали, утреннюю зарядку — и ту делать не привыкли, а уже полезли на профессиональный ринг.
