Соединённые Штаты Америки и Европейский союз форсируют переход мировой экономики на "экологичные" рельсы. В ежедневном топе новостей, помимо "нападения России на Украину", – тематика энергоперехода и всего, что связано со снижением углеродных выбросов. Для России это грозит потерями для экспортёров, поэтому правительство вплотную занялось вопросом декарбонизации. Однако благодаря усилиям первого вице-премьера Андрея Белоусова энергопереход по-русски будет осуществляться не под дудку Вашингтона, а исключительно с целью развития наших высоких технологий и отечественной индустрии.
5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже в США уже ушедший в отставку с поста британского премьер-министра Уинстон Черчилль произнёс свою знаменитую Фултонскую речь, с которой отсчитывают начало холодной войны между странами капиталистического Запада и социалистическим блоком.
Коммунистические партии и их пятые колонны во всех этих странах представляют собой огромную и, увы, растущую угрозу для христианской цивилизации, и исключением являются лишь Соединённые Штаты Америки и Британское Содружество наций, где коммунистические идеи пока что не получили широкого распространения,
– заявил известный политик.
Евроатлантистов и их сателлитов всегда сплачивала некая внешняя угроза – необходимость совместного противостояния германскому империализму, нацизму или Советскому Союзу. Но распался социалистический блок и возник "кризис идей". Кто теперь враг? Россия ещё была слаба, да и в целом не сильно подходит на мировое зло. Сначала в качестве символического "другого" выбрали международный терроризм, но сейчас опять наблюдается кризис жанра. Очевидно, главным противником для Вашингтона и Брюсселя является Пекин – Китай укрепил свои экономические позиции в мире и теперь пытается "монетизировать" их в политической плоскости. Именно поэтому для сдерживания Поднебесной пришлась очень ко двору "зелёная" тематика.
В неё активно пытаются вовлечь и Россию. Пусть наша страна не главный объект для "экоглобалистов", тем не менее неправильный подход к "зелёной" энергетике может нанести нам колоссальный ущерб. Именно поэтому правительство не стремится сломя голову внедрять возобновляемые источники энергии по рецептам из Европы. Пилотным регионом для опробования системы торговли квотами на выбросы усилиями первого заместителя председателя правительства Андрея Белоусова выбрали Сахалинскую область. Логика ясна: сначала посмотрим, как это работает на примере одного субъекта, а потом начнём масштабировать опыт на всю страну. К слову, такой менеджмент – вполне в китайском духе (сначала – апробирование на одной провинции, затем, в случае успеха, экстраполяция на всё государство).
Против осторожного и взвешенного подхода предсказуемо выступил Чубайс, отстранённый Михаилом Мишустиным от курирования вопросов энергоперехода. Анатолий Борисович – известный лоббист повесточки, пропихиваемой Демократической партией США. Наиболее ярко это проявилось в вопросе экспорта угля, который "эффективный менеджер из 1990-х" мечтает зарубить на корню.
Из всего круга вопросов, которые мы обсуждали, есть самый мучительный, самый тяжёлый – это плата за углерод: квоты, налог и т. д. Звучит логика: давайте мы проведем сахалинский эксперимент, посмотрим его результаты (там квоты, как известно) и на выходе будем решать, что делать дальше. Это здравая логика. Но понимаете, нам нужно соотносить эту логику с факторами, на которые мы не можем повлиять. Один из них – это трансграничный углеродный налог,
– заявил на правительственном совещании Чубайс.
По его словам, нужно как можно быстрее внедрять плату за углеродные выбросы, поскольку Европейский союз, один из основных рынков сбыта русской продукции, намерен форсировать процесс имплементации "антиуглеродных" мер (к примеру, в Европарламенте уже зазвучали предложения собирать углеродный сбор не с 2026 года, а с 2025-го). О том, что отечественным предприятиям нужно как минимум дать время для перестройки своей работы, господин Чубайс, естественно, не упомянул.
Сможет ли Россия оперативно перестроиться под требования ЕС – сложный вопрос, считает Павел Медведев, экономист, бывший финансовый омбудсмен России: "Усилия, безусловно, предпринимаются. И очень многие организации взялись за этот гуж, каждая организация в своей области, научная организация в области науки, прикладные какие-нибудь предлагают новые механизмы добычи электроэнергии и так далее. Очень трудно на этот вопрос ответить. Единственное, что я хотел бы пожелать нам, чтобы мы не отставали от Европы, потому что Европа, не знаю, что будет завтра, но что было вчера, из статистики известно – Европа довольно быстро по этому пути продвигается и очень монотонно".
2020 год был в каком-то смысле переломным, это был первый год, когда Европа произвела электроэнергии из возобновляемых источников энергии больше, чем из добываемых. Разница небольшая, но сам факт пугающий. 36 процентов из угля, нефти и газа и 37 процентов из возобновляемых источников. Остальное из атомной электоростанции произвели. И это продолжается монотонно лет 20 или 25 даже. И в мире такая же общая тенденция. Поэтому единственное, что я хотел бы нам всем пожелать, чтобы мы руку с пульса не снимали,
– заявил эксперт в комментарии Первому русскому телеканалу Царьград.
Что с того?
Однако всё вышесказанное не отменяет необходимости так или иначе принимать участие в развитии "зелёной" энергетики. Весь вопрос – в целеполагании. Никакого "интернационального долга" у нас нет и быть не может (все долги всем уже давно раздали). Поэтому правительственная программа "Чистая энергетика", куратором которой выступает вице-премьер Александр Новак, зиждется на прагматичном фундаменте. Солнечные и ветряные электростанции, предусмотренные программой, будут работать на отечественном оборудовании, а использоваться ВИЭ будут для объектов, которые пострадали от западных санкций, – они не будут платить углеродный налог и оставлять углеродный след.
Климатические условия позволяют внедрять ВИЭ в целом ряде регионов – на том же Дальнем Востоке, например, сильные ветра. Просто по улицам ходить трудно во Владивостоке, такой постоянный ветер. Думаю, таких регионов вокруг Владивостока наверняка на сотни километров кругом. А по всей Руси великой, бесконечной, конечно, очень разные есть климатические условия. Я уже не говорю о том, что и вода входит в ВИЭ. Так что, полагаю, это дело не безнадёжное. Так или иначе, нам придётся перестраиваться,
– уверен Павел Медведев.
Особенно перспективным представляется развитие водородной энергетики. К 2030 году Россия может занять около 20% мирового рынка и получать 210 миллиардов рублей дохода ежегодно от экспорта (плюс 500 миллиардов рублей внутреннего валового продукта от выпуска промышленного оборудования). Таким образом, энергопереход по Мишустину – Белоусову – это не дань Западу и не средство коллаборации с американцами в противостоянии Китаю, а драйвер развития русских высоких технологий и реиндустриализации России.
