Иллюзий относительно распоряжением скважин, и тем, что они дают, нет
Минфин РФ довольно потирает руки: цена нефти Brent резво скакнула вверх и превысила 95 долларов за баррель. Об этом свидетельствуют данные торгов.
В последний раз высокую такую цену давали 1 октября 2014 года, при этом считалось, что Россия плотно сидит на нефтегазовой игле.
Агентство Bloomberg уже успело напугать мировую общественность тем, что непредвиденные нефтяные доходы укрепят финансовую мощь Москвы. По его прогнозам, Россия получит дополнительно 65 миллиардов долларов. Bloomberg цитирует эксперта по мировой экономики Скотта Джонсона, который заявил буквально следующее: «Непредвиденная энергетическая прибыль в этом году выглядит ошеломляюще большой. Это увеличивает бюджетные резервы России как раз в нужное время для Кремля, обеспечивая больший буфер на случай кризиса в случае санкций».
В России ряд специалистов рисует еще более радужные перспективы. Так директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин дал прогноз, что уже в первом квартале 2022 года цена барреля нефти Brent может превысить 100 долларов. Если так и случится, то Россия получит еще 80 миллиардов зелёных. Это ж какое мощное поступление средств в госбюджет от продажи «черного золота» ожидается! Самое время подумать, в какие проекты такие деньжищи можно вложить, чтоб выжать максимальную пользу для страны.
Однако опрошенные нами эксперты считают, что рассуждения на эту тему довольно бессмысленны.
— Предлагаете погрузиться в жанр утопии? Современная социальная экономическая модель такова, что таких проектов не может быть в принципе, — считает экономист Валентин Катасонов. — У нас ведь колониальный капитализм. То есть обслуживаются интересы хозяев и прислуги. Прислуга, кстати, это наши так называемые олигархи, которых заокеанские хозяева контролируют, например, накладывая на них персональные санкции. Не люблю фантазировать, но если бы власть вдруг стала национально ориентированной, то тогда следовало бы использовать алгоритмы сталинской индустриализации.
Тогда с конца 20-х годов и до начала Великой Отечественной войны было построено 9 тысяч промышленных предприятий. И нам сейчас очень нужна индустриализация! Потому что она решает две важнейшие задачи.
Первая: достижение полной экономической независимости, самостоятельное производство всего необходимого, то есть нужен единый народнохозяйственный комплекс. Давайте вспомним: первая сталинская пятилетка — были заложены основы тяжёлой промышленности, развивалась энергетика, шла добыча полезных ископаемых.
Вторая — шло развитие отраслей группы «А», объединяющей отрасли промышленности, занимающиеся производством орудий и средств производства.
И третья пятилетка, завершению которой помешала война — началась закупка высокотехнологичных для того времени станков и налажено производство современного оружия. Успехи были очевидными. Вот только сначала пришлось нейтрализовать противников индустриализации (имеются ввиду Троцкий, Зиновьев, Каменев и Рыков — авт.). Только после этого можно было приступить к реализации намеченных планов.
Социолог Владимир Римский считает, что лишние деньги, если таковые появятся, вряд ли пойдут впрок:
— У нас слишком много проблем, которые требуют дополнительного финансирования. Поэтому нужно иметь чёткую стратегию развития страны. Должны быть расставлены приоритеты. Но у нас с этим проблема. Есть нацпроекты по разным направлениям. Профинансировать их все должным образом невозможно. Следовало бы выделить два-три направления, и активно развивать именно их. На мой взгляд, нужно вкладывать деньги в образование, медицину, биотехнологии и искусственный интеллект. Тем более, что они взаимосвязаны.
Искусственный интеллект так прочно вошёл в нашу повседневную жизнь, что мы уже воспринимаем его как должное: ноутбуки, навигаторы, соцсети, маркетинг. Этот процесс идёт настолько стремительно, что совершенно необходимо повышать уровень образованности граждан. И в то же время искусственный интеллект необходимо и далее развивать, иначе мы проиграем в технологических и военных сферах.
Биотехнологии и медицина, в свою очередь, помогают человечеству выживать. Поэтому их тоже нужно финансировать по максимуму.
Владимир Римский напомнил об исследовании, согласно которому, в организме человека есть ген, адаптирующий риновирусы. Те самые, которые насморк с кашлем вызывают. Сейчас многие даже не думают обращаться к врачу из-за насморка. А шесть тысяч лет назад риновирусы были смертельно опасны. Значительная часть людей просто вымерла из-за них. Выжили только те, чей генотип изменился.
Одомашнили люди скот — столкнулись с новыми вирусами, стали жить в городах в скученных условиях — получили вспышки новых заразных заболеваний, кстати, от них мы до сих пор страдаем. И в будущем опасности, с которыми столкнётся человечество, могут быть настолько страшными, что даже думать об этом не хочется. Но сейчас с помощью технологий мы делаем вакцины, делающие тяжёлые заболевания более лёгкими. И мы должны адаптироваться к возможным новым угрозам с помощью новых технологий, — считает социолог.
— Дай бог, чтоб высокая цена на нефть продержалась хотя бы до конца первого квартала. То есть февраль и март. В апреле она, скорее всего, упадёт. Поэтому думать, куда бы вложить неполученные ещё миллиарды — преждевременно, — полагает эксперт Андрей Бунич.
По его мнению, рост цены обусловлен геополитической ситуацией: ультиматумом, который Россия выкатила Западу и гипотетическим вооружённым конфликтом с Украиной, и является временным.
— Оснований для того, чтобы цена на нефть оставалась высокой, нет. Посмотрим данные за прошлый год: среднегодовая цена — 70 долларов. Пик был в октябре — 80 долларов за баррель. Но дважды цена падала. К тому же монитарная политика ФРС меняется. В течение года будет минимум 4−5 повышения ставок. Это означает, что все рисковые активы будут падать. Это касается и американского рынка акций, и активов развивающихся стран, и сырьевых активов.
И еще: на фоне роста цен на нефть в России курс рубля падает, цены на акции падают. Но так быть не должно. Когда цена нефти увеличивается, рубль укрепляется.
Эксперт убеждён, что в прогнозах нужно соблюдать осторожность: это вверх цены растут постепенно, а обвал происходит стремительно. Мировая экономика с трудом переваривала 70 долларов за баррель. На фоне пандемии мы наблюдаем низкий рост экономики даже в Китае. Рынки представляют собой надутые пузыри, которые неизбежно начнут лопаться. Так что цена может разом слететь вниз, например, до 50 долларов.
«СП»: — Но всё-таки, если деньги будут, куда их направить, чтобы потом не было мучительно стыдно и больно?
— Рассуждать о финансировании можно будет, если деньги не только придут, но и останутся. В прошло году бюджет был свёрстан из расчёта 50 долларов за баррель. Нефть стоила 70 долларов. Шли разговоры о том, что эти деньги нужно инвестировать. А в конце года оказалось, что профицит бюджета — всего полтриллиона. А не три, три с половиной, как ожидалось. Были же дополнительные выплаты пенсионерам, экономика эти полтриллиона и съела.
Но если всё-таки предположить, что деньги придут и останутся, хотя обстановка этому не способствует, то, на мой взгляд, нужно финансировать те отрасли, куда нет возможности привлечь иностранные инвестиции. Например, в машиностроение, в IT-технологии, там мы отстаём и зависим от Запада и Китая. Это вопрос национальной безопасности, в конце концов.
