Русская дикость: Сибирь без угля замерзает, тайгу скоро вырубят, хотя она большая
Жители сибирских регионов рискуют замерзнуть из-за дефицита угля и выросших на него цен. О первой жертве в Кемеровской области сообщают региональные СМИ: мужчина-инвалид замерз в собственном доме: при пенсии в 8 тысяч рублей денег на уголь не хватило.
Жившему впроголодь человеку помогали соседи, а вот к органам соцзащиты, уверяющим, что ему помогали, остаются вопросы.
Рискуют замерзнуть и жители других регионов. Еще в декабре в Алтайском крае было возбуждено уголовное дело о перебоях с поставками угля в Локтевском районе, где граждане жаловались на невозможность приобрести уголь для отопления домов.
Чтобы согреться, они вынуждены были незаконно рубить дрова и ночевать в одном доме, который легче протопить. По словам учредителя Каменского городского топливоснабжающего предприятия Сергея Курдюмова, топлива для населения не было.
«На данный момент себестоимость угля дороже, чем предельная максимальная цена. Для Каменского района она установлена на уровне 3,6 тыс. рублей за тонну, а мы продаем уголь юридическим лицам по 4,1−4,2 тысячи», — сообщил он.
При этом стабилизацию ситуации с углем раньше весны 2022 года Курдюмов не ждет, как и падения цены на этот вид топлива. Сейчас проверки идут в Хакасии, где граждане также жалуются на завышенные цены.
«Стоимость угля, который перекупщики продают в розницу, достигает почти 3 тысяч рублей без учета доставки. Однако по постановлению правительства региона эта цифра должна быть ниже», — сообщает интернет-издание «Хакасия».
На невозможность купить уголь жалуются и в Тыве, при этом власти объясняют происходящее высоким спросом, который вызван ростом цен в Хакасии.
«Дефицит угля образовался из-за ажиотажного спроса на него у предпринимателей, которые перепродают „черное золото“ за пределы республики, в соседнюю Хакасию, где его цена с декабря поднялась до 3700 рублей — на 1,5 тысячи дороже отпускной стоимости угля Каа-Хемского и Чаданского разрезов», — поясняют в администрации региона.
Кроме того, власти винят в проблеме перекупщиков, закупивших топливо в больших объемах и перепродающих его втридорога. В числе причин нехватки угля также снижение добычи на разрезе.
По информации пресс-службы, министерство топлива и энергетики Тувы будет проверять топливные склады Кызыла на наличие запасов угля, чтобы он был доступен населению, а угледобывающее предприятие обещает увеличить добычу. С 31 января вывоз угля с названных разрезов за пределы республики запрещен до конца отопительного сезона.
Пока опомнившиеся власти лихорадочно ищут уголь, многие жители сибирских регионов, особенно пенсионеры с их нищенской пенсией, рискуют повторить судьбу кемеровского инвалида. Ни топлива, ни денег им может не хватить, и чтобы согреться, и чтобы кашу сварить. Но даже на самую дешевую крупу денег при таких ценах на уголь тоже может не остаться.
Сколько же человек должны замерзнуть, чтобы власти вспомнили о людях? Почему в сибирских регионах ждали зимы, чтобы, наконец-то, начать решать проблему?
Председатель комитета Государственной Думы по развитию Дальнего Востока и Арктики Николай Харитонов считает, что ключик к проблеме кроется в органах местного самоуправления. Соответствующий закон, по его словам, финансово не обеспечен.
— Мне еще в ноябре-декабре в Новосибирской области говорили, что где-то уголь не завезен, где-то его мало, имея под боком Кузбасс. Уголь отправляют в Тихоокеанский регион, а сибирские регионы замерзают, люди погибают. Это позорище!
Видимо, органы местного самоуправления не знают финансовые возможности людей. И законодательная вертикаль, и исполнительные органы власти должны знать, что происходит на их территории.
«СП»: — Так что же происходит?
— Перевозка угля передана в частные руки. Все эти частники ищут, как подешевле купить, подороже продать. Они не подчиняются органам местного самоуправления, ссылаются на цены, на рынок. Но власть — есть власть, если она власть. У любой проблемы есть имя, фамилия и адрес.
Безвыходных положений не бывает. Надо бить в колокола, в том числе прессе как четвертой власти.
Первый заместитель председателя комитета Государственной Думы по труду, социальной политике и делам ветеранов Николай Коломейцев отмечает, что подобные проблемы есть не только в сибирских регионах.
— Раньше подготовку к зиме начинали в апреле-мае: утверждали мероприятия и потом шла работа, начиная от замены сетей, труб, крыш, были специальные угольные склады. Газификации в этих регионах нет. Сибирь у нас самая не газифицированная.
Думаю, что это элементарная потеря квалификации и капиталистическая бесчувственность, циничное отношение к людям. Если за ЖКХ надо заплатить 10 тысяч, а пенсия 8 тысяч? Людям не на что покупать.
«СП»: — Откуда дефицит угля в угольных регионах? Куда он девается?
— Например, в Ростовской области было 135 шахт, осталось официально 20. Вот и дефицит. А Кузбасс… То в неприспособленном торговом центре спалили людей, то в «Распадской» погубили 120 человек, то на другой шахте. Шахтеров губят.
На экспорт гонят. Зачем им наши граждане. Там, где по доллару в глазу, свои до фонаря. В данной ситуации, сытый голодного неймет. Это разбалансированность нашей системы и разворот только на прибыль.
Кроме того, цены привязали к мировым. Но тогда и выплаты социальные, пенсии, зарплаты поднимите до мировых, тогда у людей будет на что покупать. Если это не сделать, то проблема будет нарастать.
Это элементарная нищета. Я смотрю международную методику лишений, чтобы посчитать, что же у нас происходит. Это и есть главная причина. Чубайсовско-гайдаровская политика продолжается, и это приводит к тому, что у нас умерло на миллион больше.
Руководитель Центра развития региональной политики политолог Илья Гращенков видит ряд экономических предпосылок, приведших к критической ситуации — от логистики до проблем с добычей на некоторых ключевых месторождениях.
— Уголь много где есть и довольно дешевый, но его транспортировка достаточно дорого стоит, в отличие от газо- и нефтепроводов. Кроме того, уголь считается одним из самых неэкологических видов топлива, многие котельные стараются переводить с угля на другие виды топлива и альтернативные виды энергии. Есть и доминирующие компании.
Рынок узкий и живо реагирует на экономические трудности, финансовые кризисы, поэтому ситуация довольно рыночная.
С другой стороны, губернаторы и прочие ответственные за отопительный сезон формировали сезон, исходя из одних реалий, потом цены начали расти, появились перебои с поставками, обваливается рубль. Закупки — вещь всегда сложная, и вся турбулентность, которая в стране ощущается, бьет по устойчивости отопительного сезона.
«СП»: — Есть реальные экономические предпосылки, а есть конкретные люди, которые замерзают до смерти, потому что не на что купить топливо. Население уже тайгу начинает вырубать, чтобы согреться. Где власти, где правовые механизмы, защищающие граждан страны?
— Отношения власти и люди находятся в двух разных зонах — красная и зелена. Неважно сколько замерзнет, пока это не приведет к социальному всплеску. Когда всплеск будет зафиксирован и продемонстрировано отсутствие поддержки власти на выборах, и народ выйдет, не дай Бог, на митинги, тогда власть начнет реагировать. Пока люди сидят по домам и замерзают, то всех всё устраивает.
В Забайкальском крае людей загрызают бродячие собаки, но всем всё равно, пока это не выходит на федеральный уровень. Только тогда все побежали придумывать какие-то законы, и то это стало лишь поводом для конкуренции между разными проектами.
Власть не реагирует на проблему, пока она не является её проблемой. В лучшем случае могут пожурить губернатора, он переведет стрелки на главу района, в итоге уволят третьего стрелочника.
Все давно поняли, чтобы решить проблему, надо делать ее достоянием высшей власти. Раньше можно было на «прямой линии Путина» позвонить и сказать, что люди замерзают в домах. Он бы дал срочный приказ и углем бы завалили эти деревни. Сейчас и это не помогает: люди жалуются, Путин дает указания, их выполняют формально, если вообще выполняют. А могут прийти и сказать, что если жалуетесь, сейчас еще и электричество отключим. В этой борьбе между страной и государством люди должны обретать свою субъектность, иначе будут замерзать.
«СП»: — Это не приведет к социальному взрыву?
— Наоборот. Тех, кто незаконно вырубает леса, арестуют и посадят, сказав, что замерзать — не повод, чтобы рубить древесину, которую Китаю собираются продать.
Те, кто может выйти — молодые, здоровые люди, которые являются двигателем протестов, скорее всего, не замерзают. А замерзающие — лояльный электорат, который считает, что во всем виноват Байден, который Россию под санкциями держит.
У нас социальный взрыв возникает, когда огромное количество людей оказываются единовременно задеты одной проблемой. Например, ситуация с мигрантами, так как это вопрос безопасности, который касается всех. А когда сосед тихо замерзает, то это повод на кухне поругать власть, но вряд ли кто-то будет рисковать увольнением или арестом и посадкой.
