Россия оказалась совершенно не готова к большой континентальной войне, в которую превратилась наша спецоперация после провала её первого этапа. Страна не имела ни армии нужного формата, ни необходимого оружия в войсках. Упущения и недоработки предвоенных лет пришлось исправлять в авральном режиме, хватаясь за любую возможность.
Подводя на Прямой линии итоги ушедшего 2024 года, президент России Владимир Путин признался, что если бы он понимал ранее, как на самом деле будет развиваться ситуация и к чему всё придёт, то начал бы спецоперацию раньше. И более того — приказал бы заранее к ней готовиться.
Такой гипотетический вопрос: "Если бы можно вернуться…" Вы знаете, если бы можно было посмотреть на ситуацию в 2022 году, зная то, что сейчас происходит, о чём бы я подумал? О том, что такое решение, которое было принято в начале 2022 года, нужно было бы принимать раньше. Это первое. И второе. Зная об этом, нужно было просто начать готовиться к этим мероприятиям, в том числе и к СВО,
— сказал глава государства.
Что ж, давайте посмотрим, чего русской армии не хватило, чтобы с первой попытки выиграть спецоперацию, на которую противник ответил развёртыванием тотальной войны.
Связь — основа всего
Основу современной войны составляют не танки, пушки и авиация, а координация и связь. Только их наличие превращает толпу вооружённых людей и стада техники в живой организм, в изощрённый боевой механизм, способный перемалывать оборону врага, пожирать его живую силу и жечь технику. Нет связи — нет ничего. Без развитой и отлаженной системы передачи данных генерал опускается по своим возможностям до уровня комбата, а комбат — до взводного. Армия или корпус распадаются на изолированные подразделения, и каждое из них противостоит совокупной мощи врага, у которого связь есть.
В течение целого десятилетия перед началом СВО наши Вооружённые силы планировали построить связь тактического уровня на основе системы "Азарт". Предполагалось, что это будет сеть радиостанций и ретрансляторов, которые свяжут в единую информационную сеть штабы, технику и отдельных бойцов. Будь эта система реализована, русская армия действительно стала бы сетецентрической.
Схема того, как должна была работать система связи на основе "Азартов". Источник: https://kenigtiger.livejournal.com
В реальности, однако, дело ограничилось закупкой маломощных раций на тайваньских комплектующих, которые, как водится, выдали за "не имеющие аналогов" отечественные разработки. Рации изначально планировались маломощными для обеспечения высокой скрытности от средств вражеской радиотехнической разведки. Но без ретрансляторов сигнала на бронетехнике они просто не работают. Точнее, работают, но только на расстоянии до четырёх километров. Выделенные на организацию связи миллиарды попросту разворовали.
После того как война затянулась, а Стамбульские договорённости были сорваны, русская армия обнаружила себя втянутой в большую войну на уничтожение… и без связи.
В реальности "Азарт" оставил передовые подразделения без связи со штабами и дальнобойным оружием. Источник: https://kenigtiger.livejournal.com
Типичная история, когда заходишь на КП дивизиона, батальона, полка: в "углу со связью" парад радеек. Командирский "Азарт", внутренняя связь на разного рода китайцах и ещё рации смежников. Всё по-военному строго, под каждой рацией подпись о том, с кем она соединяет. Ну и Тапик (проводной телефон. — Ред.) где-то там же стоит,
— описывает ситуацию со связью военный волонтёр Алексей Живов.
Проблему попытались решить за счёт возвращения в строй радиостанций предыдущего поколения "Акведук". Они остались на складах в больших количествах и даже исправными. У "Акведуков" и с мощностью сигнала всё в порядке, и шифрование они худо-бедно обеспечивают, и псевдослучайную перестройку частоты. Однако внезапно оказалось, что срок хранения аккумуляторов у них истёк, а новых Минобороны годами не заказывало. В результате батальонные комплекты раций оказались без батарей.
В армии разразилась "баофенговая катастрофа": военные за свои деньги стали покупать гражданские радейки, которые без труда пеленговались и прослушивались врагом. В итоге ВСУ всегда были в курсе, куда бить, откуда ждать ударов и где у наших сложилась критическая ситуация.
Фактически связь русской армии разворовали. Можно ли узнать имена людей, которые к этому причастны? Возможно, ответ на вопрос дают сводки правоохранительных органов об аресте начальника Главного управления связи ВС России генерал-лейтенанта Вадима Шамарина в мае 2024-го. Известно и то, что его предшественник на этом посту генерал Халил Арсланов греет нары в СИЗО с 2021 года по делу о хищении 6,7 млрд рублей.
Но проблема в том, что эти деятели не повешены (да и не будут — с учётом нашего законодательства). А вот тысячи русских мужиков погибли из-за отсутствия связи. И это уже навсегда.
А беспилотники нам не нужны!
Второй страшной ошибкой стало пренебрежительное отношение к средневысотным беспилотникам большой дальности полёта. Да, к тем самым "Предаторам", "Риперам" и "Байрактарам", над которыми так задорно любили смеяться прикормленные военным ведомством телеэксперты, бодро рассказывавшие о лихих и всё сбивающих "Панцирях". "Панцири" действительно хороши, вот только они не могут сутками висеть над линией фронта, обеспечивая ситуационную осведомлённость штабам на земле.
Спецоперация могла бы пойти по-другому, и неизбежно пошла бы, если у России на момент начала боевых действий имелось бы десять полков беспилотной авиации, укомплектованных "Орионами" и "Альтаирами".
Сбивали бы украинские ПВО эти машины? Безусловно. Но при массовом применении разведывательных дронов в ответ на каждое поражение БПЛА по украинскому "Буку" или С-300 отрабатывал бы наш "Искандер". Размен БПЛА на зенитные комплексы проложил бы дорогу уже нашей пилотируемой авиации. Как это нужно было делать, показали вооружённые силы Азербайджана в ходе Второй карабахской войны 2020 года. Тогда беспилотники взяли на себя поиск и уничтожение армянских зенитных комплексов, а по уже оставшимся без прикрытия войскам свирепо работала обычная авиация, в том числе старенькие штурмовики Су-25.
Вместо того чтобы дать армии этот инструмент, наше военное руководство и околовоенные круги занялись освоением бюджетных миллиардов, не гнушаясь отжимать заказы в пользу крайне подозрительных контор путём возбуждения чрезвычайно странных уголовных дел.
В принципе, даже в обстановке безудержного распила и ничем не ограниченного жора армии можно было дать средневысотную беспилотную авиацию, просто купив у Китая БПЛА Wing Loong I и Wing Loong II, прежде чем американские санкции сделали нас токсичным партнёром для расчётливого Пекина.
Даже с китайскими машинами мы могли бы организовать первый натиск на вражескую ПВО, причинив ей невосполнимые потери, до того как Запад наладил поставки своих и старых советских комплексов из Восточной Европы.
Русский JDAM? А зачем?
А вот то, что у России к началу большой войны не было массовой планирующей бомбы, даже никакими коррупционными преступлениями не объясняется. Это исключительно косность мышления и близорукость людей, которые должны были разбираться в этих вопросах на уровне Генерального штаба и командования ВВС.
Американцы дали решение задачи, создав комплект дообрудования свободнопадающих бомб, состоящий из крыльев, полётного компьютера и приёмника GPS-сигнала — JDAM. С его помощью "тупая" чугуняка времён холодной войны превращается в высокоточный боеприпас, способный поразить цель в десятках километров от точки сброса, благодаря чему бомбардировщик выводится за дальность поражения зенитных комплексов и может безнаказанно производить сотни и тысячи ударов.
У нас же возобладало мнение, что и эта буржуйская выдумка авиации не нужна. Дали отмашку воспевать прицельно-навигационный комплекс СВП-24 "Гефест" — по сути, баллистический калькулятор, который учитывает положение, высоту и скорость самолёта, выполняет расчёты и производит сброс бомбы так, чтобы она упала на выбранную точку.
В качестве обязательных достоинств "Гефеста" полагалось указывать, что он позволяет добиться точности поражения, равной таковой у высокоточных систем, но при этом используя свободнопадающие бомбы. То есть на исключительную дешевизну уничтожения целей.
Мнение людей, указывавших, что схема будет работать, только пока в качестве врага выступают "тапочники", у которых из средств ПВО только пулемёт на пикапе, в лучшем случае один ПЗРК на полторы тысячи бород, а вот при столкновении с врагом, имеющим комплексы ПВО, наша авиация умоется кровью, считалось маргинальным и не заслуживающим внимания.
Каков реальный потенциал у массовой планирующей бомбы, стало очевидно всем после того, как ВКС начали использовать универсальные модули планирования и коррекции (УМПК) — фактически полный аналог американского JDAM. Бомбы на УМПК стали нашим ультимативным ответом на украинскую оборону. И только благодаря им наша авиация выносит тылы противника, которые ранее находились под защитой комплексов ПВО.
Одна проблема: появились они в 2023 году, когда изменить ход войны было уже очень и очень трудно.
"Краснополь" лучше?
О том, что Россия на тридцать лет отстала в развитии артиллерии, писалось уже очень много. Фактически лучшее, что сейчас можно сделать, это отказаться от (несбыточной?) мечты о самоходной артиллерийской установке "Коалиция" (которая, разумеется, всех врагов заткнёт за пояс, вот только никак не может доехать до фронта), и просто наладить производство САУ "Мста-С" в 155-мм калибре по натовскому стандарту.
Многое можно сказать и о наших реактивных системах залпового огня, которые на момент СВО застряли в вечном 1980 году. Исключение составила разве что система дистанционного минирования "Земледелие".
Но есть намного более фундаментальная проблема, которая касается как ствольной, так и реактивной артиллерии, а именно — отсутствие массового высокоточного снаряда.
Дело в том, что при стрельбе на десятки километров круговое вероятное отклонение (КВО), то есть расстояние от цели, на которое снаряд будет падать, составляет сотни метров. Грубо говоря, при стрельбе, скажем, на 30 километров, артиллеристы не могут попасть в отдельный сельский дом, который заняло отделение пехоты противника, поэтому они ведут огонь по квадрату, в котором этот дом находится.
Огонь ведётся с расчетом на теорию вероятности и закон больших чисел. С пониманием того, что рано или поздно один из снарядов в цель прилетит. Естественно, чем больше дистанция стрельбы, тем больше КВО, а значит, нужно отстрелять больше снарядов, чтобы статистика нам улыбнулась.
Такой способ разрушения позиций имеет множество очевидных недостатков. Во-первых, огромное количество снарядов выпускается "по площадям", то есть без всякой пользы. Речь идёт о сотнях и тысячах тонн боеприпасов, которые нужно ещё доставить со складов и заводов из глубины страны на артиллерийские позиции. От постоянной стрельбы изнашиваются орудийные стволы.
Но, пожалуй, самый главный изъян этого метода состоит в том, что он требует очень много времени: артиллеристы должны обстреливать цель много часов, а иногда и дней. В результате вражеское командование успевает среагировать на подготовку нашего наступления, организовав контрбатарейную борьбу и подтянув резервы.
У нас часто хвалят высокоточный управляемый снаряд "Краснополь": мол, и летит далеко, и попадает в движущуюся технику. Всё так; вот только "Краснополи" из-за их цены и технологической сложности составляют считаные проценты от штатного боекомплекта. А более 90% целей, по которым нужно попадать, это стационарные объекты.
Русской армии нужен высокоточный массовый снаряд, который позволял бы с одного-двух выстрелов и вражескую САУ поразить, и взводный опорный пункт разобрать, открыв дорогу своим штурмовикам.
Американцы для этой цели создали взрыватель с коррекцией курса (PGK) — небольшое устройство, которое вкручивается в обычный снаряд вместо штатного взрывателя и ведёт его по спутниковому навигационному сигналу к заранее запрограммированной точке. Ключевые преимущества PGK — низкая стоимость и способность превращать обычный боеприпас в высокоточный.
PGK – взрыватель с функцией коррекции курса. Скриншот с ТГ-канала bmpd
Собственно, именно эти вкручиваемые устройства обеспечили превосходство хвалёных американских гаубиц М777 над нашими 122-мм и 152-мм орудиями. При практически одинаковой дальности стрельбы американский 155-мм снаряд с PGK падает в радиусе 10 метров от цели, а наш — в 150-200. У кого больше шансов пережить такую дуэль, понять нетрудно.
Ключевое преимущество PGK в том, что он в десятки раз дешевле высокоточных снарядов "Экскалибур". Это действительно массовое изделие, которое хоть и не является простым, но и космических технологий для своего производства не требует. Ну а самое печальное, что у нас был точный аналог американского девайса: ещё в 2011 году московское конструкторское бюро "Компас" в рамках программы "Динамика" создало навигационный модуль ГЛОНАСС для артиллерийских боеприпасов.
Модуль разработки "Компаса" может вворачиваться в головную часть артиллерийских снарядов калибром 152 мм и выше, на штатное место взрывателя. Он включает комбинированный взрыватель, приёмник сигналов ГЛОНАСС и управляющие поверхности — аэродинамические рули, которые раскладываются в полёте и корректируют траекторию снаряда,
— сообщал тогда источник в нашей оборонной отрасли.
Нетрудно заметить, что функционально это полный аналог американского PGK. Модуль "Динамика" стоил порядка тысячи долларов, но наши военно-промышленные круги отдали предпочтение "Краснополям", чья цена колебалась в пределах 30 тысяч долларов. Почему? Ответ более-менее очевиден любому, кто знает смысл слова "маржа".
В сухом остатке
Имея в наличии всего четыре вышеперечисленные системы, русская армия могла бы в тонкий блин раскатать ВСУ ещё до того, как Запад успел наладить масштабные поставки оружия и боеприпасов, а украинский режим сумел мобилизоваться и перевести страну на рельсы тотальной войны. Но — не случилось. Ответственные (в кавычках) люди на ряде важнейших направлений предпочитали обогащаться, прикрывая своё воровство бодрыми ТВ-репортажами и бессмысленной показухой танковых биатлонов.
Но самый, пожалуй, важный момент всей этой истории состоит в том, что... на самом деле ничего не кончилось. Из всех вышеназванных проблем целиком и полностью решена только одна: производство бомб на УМПК. Насыщение войск разведывательными беспилотниками выполнено в значительной степени, а вот необходимость срочного налаживания качественной связи и производства массовых корректируемых снарядов не только не обеспечена, но и крайне слабо осознаётся нашим обществом, за исключением очень узких групп людей, "которым надо".
Но проблемы эти всё равно придётся решать, просто потому, что без них не может быть современной эффективной армии. Ну а раз мы не собираемся сдаваться, то современная и эффективная армия нам однозначно нужна.
