Западные журналисты вытянули из Владимира Зеленского как будто важное заявление: еще один "мирный саммит по Украине" должен состояться до ноября и утвердить план дальнейших действий, ради чего Киев обязательно пригласит на этот саммит представителя России.
Россия через главу МИД Сергея Лаврова от "щедрого" приглашения уже отказалась, но этот инвайт в Москву от Зеленского продолжают активно обсуждать на Западе как нечто значимое. Ведь Зеленский заговорил о мирных переговорах с Россией второй раз за июль. До того он более двух лет никаких переговоров не хотел и законодательно запретил их вести с президентом Российской Федерации Владимиром Путиным.
Но в начале июля что-то случилось, и Зеленский согласился на общение с Москвой через посредника, как при заключении зерновой сделки. Две недели спустя он же объявляет о желании пригласить представителя России на свой саммит, хотя ранее подразумевалось иное: гости принимают резолюцию, а Москве ее пересылают как коллективный ультиматум.
Это тот случай, когда изменилось как будто многое, но на самом деле все по-прежнему. У Украины трещит и прогибается линия фронта, у стран Запада трещат и требуют оперативной паузы бюджеты на поддержку Украины. Параллельно президенту США Джо Байдену приписывают желание подморозить конфликт перед выборами, поскольку военные поражения украинских войск будут бить по его рейтингу. Сумма всего этого должна была спровоцировать у противников России желание "передышки".
В то же время общая канва их стратегии не менялась, о чем можно судить по заявлениям, прозвучавшим на саммите НАТО в Вашингтоне, и кускам "плана Зеленского", которыми поделился со всем миром премьер-министр Венгрии Виктор Орбан.
Украинские войска продолжат получать помощь и даже новые возможности (например, истребители F-16), но не в таких объемах, чтобы рассчитывать на военную победу с выходом к границам Крыма, как планировали еще недавно. Базовый сценарий в том, чтобы Киев просто сдерживал наступление российских войск, избегал капитуляции и не поднимал ставки слишком высоко (по крайней мере, не до угрозы применения ядерного оружия со стороны России).
Лично Зеленский, если верить Орбану, при этом надеется спровоцировать в России еще одну волну мобилизации, которая, по его оценке, приведет к внутренней нестабильности, в идеале — к революции, что все-таки даст Украине шанс победить на своих условиях.
Однако заявлять такие цели в отрытую уже нельзя: ни затягивание конфликта ради ослабления России, ни надежды на бунт внутри нее не принимаются странами Глобального Юга как допустимая стратегия действий. Поэтому, параллельно с силовым сценарием, Украина и Запад будут имитировать желание переговорного процесса: выставлять такие начальные условия для диалога, чтобы получать отказ и представлять этот отказ как желание Москвы вести военный конфликт вплоть до возвращения границ влияния времен Организации Варшавского договора. Это органично ложится на тот пропагандистский нарратив, который распространялся глобальными медиа весь последний год.
Под крики "Россия выбрала войну" в Швейцарии созовут второй саммит, попытаются собрать под списком требований к Москве максимальное количество автографов со стороны лидеров стран — членов ООН, в общем, повторится ровно то, что провернули недавно. Разве что теперь Зеленскому важно "зафиксировать прибыль" (то есть список требований к Москве) до ноября и президентских выборов США, потому что переезд Дональда Трампа в Белый дом гарантирует то, что Киеву придется умерить аппетиты.
Собственно, до того как определится фамилия президента США на следующие четыре года, все эти странные телодвижения вокруг идеи мирных переговоров не имеют практического смысла. Это не политика, а эрзац: попытка делать хоть что-то, раз нет ни готовности принять поражение, ни возможностей принудить противника к своим условиям.
Вряд ли в Вашингтоне на самом деле допускают, что Москву можно уговорить на паузу ради того, чтобы Зеленский перевел дух, а Байден выиграл выборы. Но самому Зеленскому, должно быть, уже все равно, как именно тянуть время, — лишь бы оно тянулось, позволяя надеяться на чудо (например, на революцию в России). "Умри ты сегодня, а я завтра", — таково сейчас его кредо, а других идей больше нет ни у Киева, ни у Запада.
Или — только кажется, что нет, потому что Зеленский, как человек с расширенным сознанием, может смотреть на свой оперативный кризис шире.
Вероятно, тот, кто называет себя президентом Украины, должен расценивать эти лето и осень как свой последний шанс. Дональд Трамп и его окружение слишком часто дают понять, что при них условия для Киева станут хуже. А выстрел в Пенсильвании создал впечатление, что возвращение Трампа безальтернативно: Байден выборы уже проиграл.
Если так, у Зеленского резко сократилось количество резонов для того, чтобы слушаться Вашингтон, участвовать в предвыборной кампании Байдена и не переходить "красных линий" — не эскалировать конфликт. Есть риск, что он, продолжая надеяться на бунт в России (больше-то надеяться не на что), решит, что его можно приблизить террором против гражданского населения и ударами по критической инфраструктуре с применением всего, что есть у ВСУ.
Одно из возможных последствий покушения на Трампа в том, что оно даст Зеленскому ощущение загнанности в угол и — одновременно — перевернутых песочных часов, которые отсчитывают срок до ноября.
Имитируя политику и переговоры, можно кого-нибудь обмануть — себя, электорат, спонсоров или даже пресловутый Глобальный Юг. Но нельзя решить корневую проблему. Рано или поздно все равно пробьет полночь, и Зеленский превратится в крысу, но чем острее он чувствует наступление последнего часа, тем опаснее становится.
Ему нас в любом случае не съесть, но понадкусывать он попытается. Это не проявление украинского национального характера, как оно описано в знаменитом советском анекдоте, а опасные последствия распада конкретной личности, отягощенные кризисом идей на Западе в целом.
