Юрий Жданов: Самое главное — агентурная работа и контрпропаганда на грани фола
Кровавая бойня в «Крокус Сити Холле», теракты в Дагестане наводят на мысль: «спящие ячейки» исламского радикализма разбросаны по всей стране и, судя по всему, хорошо управляются и координируются. Откуда в России берутся потенциальные исламские радикалы и экстремисты?
«Чаще всего вербуют юношей в возрасте 19−25 лет, их доля составляет до 40 процентов. Вербуют также девушек 18−25 лет, их доля равна примерно 20 процентам, остальные — это новообращенные в ислам», — комментирует ситуацию член «Российского фонда мира» Елена Сутормина. В последнее время вербовщики переключились на подростков 14−17 лет. В центре внимания — одинокие молодые люди, находящихся в состоянии стресса, депрессии из-за неразделенной любви или непонимания в семье, в обществе.
Главный инструмент вербовки — интернет: социальные сети, форумы и чаты, закрытые сообщества. А новая тактика — создание «спящих» ячеек для организации будущих акций устрашения.
Только за последние полгода удалось ликвидировать 50 таких «спящих ячеек» и предотвратить 61 преступление экстремистского характера. Работа идет в основном адресно, с каждым по отдельности.
Каким образом вербовщики находят своих жертв? С таким вопросом «СП» обратилась к руководителю Международного бюро расследований, генерал-лейтенанту МВД Юрию Жданову.
— Обычно играет роль набор факторов: социальное неблагополучие, общественная неудовлетворенность, невостребованность молодежи, ощущение несправедливости. Плюс работа проповедников. Если еще добавляется низкий авторитет местной власти, то имеем питательный бульон для зарождения и развития таких ячеек.
Вербовщики действуют по нескольким направлениям: часто это обработка студентов, поехавших учиться в мусульманские страны. Радикальные проповедники выделяют из прихожан возможных активных последователей и ведут работу с ними. Потом передают их главарям ячеек.
Работа в молодежной и студенческой среде идет через агитаторов, создание сайтов и телеграм-каналов, через форумы и обсуждения. Идет также точечная вербовка особо нужных людей.
«СП»: А как противодействует этому наша контрпропаганда?
— Это выявление организаторов и распространителей исламской пропаганды, их блокировка, задержание, агентурная работа. Пока контрпропаганда ведется зачастую формально и скучно. А она должна быть яркой, интересной, даже на грани фола (иначе не работает). Есть претензии и к работе в соцсетях.
Потому что часто оперативники гонят отчет по выявленным лайкам, а надо устанавливать организаторов информации. Но это в 100 раз труднее, да и вала отчетности не дает. Но самое главное — агентурная работа. Без нее ничего не будет.
В последнее время среди исламистов появилась новая тенденция: вербовка молодых российских женщин. Если тебе от 18 до 35 лет, если одинока или несчастна в отношениях, если образована и проводишь много времени в соцсетях, ты — в группе риска. Социальные сети — основной инструмент вербовки, и он работает безотказно, — отмечает эксперт.
Зачем исламистам русские женщины?
260 миллионов человек в мире говорят на русском языке. В любой стране СНГ скорее поймут русскую речь, чем международный английский. А это значит, что любая русскоязычная женщина — ценный кадр для террористов. Она может оказаться потенциальной вербовщицей. Если нет — ее ждет секс-джихад. Согласно идеологии ИГИЛ*, суть секс-джихада заключается в том, чтобы выйти замуж за боевика, рожать ему детей и наставлять их на путь исламизма.
У многих на памяти резонансная история москвички Варвары Карауловой, студентки философского факультета МГУ, которая предприняла попытку сбежать на подконтрольную ИГИЛ* территорию в Сирию. Варвара — девушка из обеспеченной семьи, увлечённая учёбой, внезапно в разгар сессии купила билет в Турцию, чтобы стать женой Айрата Саматова, с которым познакомилась по переписке.
Просто Варвара нафантазировала себе любовь к боевику, «сильному мужчине», которого никогда не видела, и таким образом стала жертвой вербовщиков. Девушка, владеющая европейскими языками, студентка престижного вуза, по планам игиловцев* должна была стать их агентом.
Отец чудом вернул дочь домой. К сожалению, выводов Варвара не сделала и предприняла ещё несколько попыток, чтобы связаться со своим виртуальным влюблённым и предупредить его о грозящей опасности. Следствие усмотрело в действиях девушки желание примкнуть к боевикам ИГИЛ*. Варвара была осуждена на 4,5 года заключения. Она освободилась по УДО и вышла замуж за адвоката Олега Елисеева.
Часто объектами вербовки становятся молодые люди, исповедующие ислам, которые еще не успели разобраться в основных постулатах веры, но хотят самоутвердиться за счет религии. Не исключено, что так произошло с сыновьями главы Сергокалинского района Дагестана Магомеда Омарова, которые 23 июня оказались среди террористов.
— Дети начальников, головы пустые, но хочется лидерства. Видимо, так, через радикальный ислам, они пытались заявить о себе, — считает руководитель Института региональной политики Дмитрий Журавлев.
«СП»: Дмитрий Анатольевич, как в принципе могли завербовать сыновей руководителя района, лояльного власти человека?
— Пропаганда радикального ислама ведется в основном через соцсети. Вбрасывается вирусная информация, кому интересно — тот приходит, читает. Остальное — дело техники, там работают хорошие психологи. А тут — жаждущие громких дел дети руководителя…
«СП»: Как считаете, будет ли в ближайшее время в России повторение терактов?
— Насколько мне известно, в последнее время было предотвращено несколько таких попыток. Но не исключено, что они могут повториться в крупных городах — Москве, Петербурге, Екатеринбурге. Там резонанс больше. Нельзя забывать и про Кавказский регион, где легче вести пропаганду радикального исламизма.
Как предотвратить вербовку агентуры исламскими террористами в российских регионах? Ведь соцсети отменить невозможно… С таким вопросом «СП» обратилась к президенту Ассоциации ветеранов подразделения «Альфа», члену Российской академии проблем безопасности Сергею Гончарову.
— Страна у нас многонациональная, разные народы исповедуют разные религии. Но при этом они должны жить по российским законам, а не по своим.
Вот есть у нас, к примеру, диаспоры. Если происходит инцидент с мигрантом — вся диаспора приходит за него заступаться. А диаспора на самом деле — это когда поют и танцуют вместе.
Вот мы, например, с 2014 года начали впускать в Россию украинских беженцев, при этом фактически не контролируя их. А ведь это именно та среда, которая может легко поддаться вербовке.
«СП»: Последние теракты не могут быть местью ИГИЛ* за наше намечающееся сотрудничество с талибами**?
— У ИГИЛ* c «Талибаном**» свои, очень сложные отношения. Сейчас «Талибан**» — власть в Афганистане, поэтому «Исламское государство» стало главной оппозиционной силой сопротивления режиму. Россия, пойдя на сближение с «Талибаном**», из нейтрального для ИГИЛ* субъекта превратилась в объект его внимания. И я не исключаю, что все последние теракты — и в «Крокусе», и в Дагестане — это знак: России не надо вмешиваться.
«СП»: Как изменить ситуацию? Ведь невозможно постоянно жить под страхом теракта?
— Когда мы одержим реальную победу в СВО — не продвижение на несколько километров, не успех в позиционном бою, а взятие стратегически важного города, — все сразу изменится. Будет победа — и мы сможем разговаривать с позиции силы с кем угодно.
* «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 г. признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена
** Движение «Талибан» решением Верховного суда РФ от 14 февраля 2003 г. признано террористическим, его деятельность на территории России запрещена
