Кто и зачем пытается подставить под удар русских генералов? Как вбросы в Сети влияют на солдат и ход спецоперации? Говорим об информационных войнах и расшатывании ситуации вокруг тех, от кого зависит победа России и Русского мира.
Целью информационных атак в Сети стали боевые генералы Сергей Суровикин и Александр Матовников. Это те люди, от которых напрямую зависит наша победа на Украине.
Автор проекта WarGonzo Семён Пегов обратил внимание на то, что "кто-то хочет списать/дискредитировать Суровикина". Речь идёт о вбросах по поводу "тяжёлых болезней", якобы обнаруженных у генерала. Пегов заверил, что со здоровьем Суровикина всё в порядке, эти слухи преувеличены. Проведённое обследование не выявило проблем со здоровьем, которые бы мешали ему исполнять свой командирский долг. Кто и зачем вбрасывает такую информацию, Пегов сказать затруднился. Но заметил, что это делают "не пресловутые ЦИПсО, а сетка наших силовиков".
Против Матовникова использовали не менее грязный приём. В соцсетях и мессенджерах распространили интимное видео, якобы из личного архива Матовникова. Причём выложили его именно одновременно с инцидентом на военном аэродроме в Белоруссии.
Кто пытается расшатать ситуацию в стране и делает эти информационные вбросы? Как это влияет на армию и солдат? Об этом в беседе с Царьградом рассказали наши эксперты – политический советник Сергей Маркелов и политолог, доцент Финансового университета при правительстве России Леонид Крутаков.
Как работает пропаганда
Говоря о механизме информационных вбросов, Сергей Маркелов отметил, что есть несколько причин для того, чтобы тот или иной кусок информации появился в инфопространстве.
Первое. Если человек сильный и стоит цель ослабить. Тогда сам факт наезда на какого-то человека и появление негативной информации о нём говорит о том, что этот человек сильный. Иначе он бы не был никому интересен. Это первое правило [пропаганды]. Второе. Кому это делается? Публичные люди находятся под двумя векторами. Никуда от этого не деться, так устроено публичное пространство. Как только человек заявил, что он сильный и имеет какие-то полномочия, сразу же появляется контрвектор, связанный с его ослаблением. Причина появления этого вектора – публичность. Тот, кто начинает что-то делать, попадает под этот вектор в обязательном порядке. Кто делает? Определённые группы, которые запускают эти сигналы по ослаблению сильного человека. Есть люди, которые поддерживают и которые не поддерживают что-то. Условно говоря, человек живёт, следуя каким-то своим соображениям. Вдруг он заметил какую-то, на его, условно, больной личный взгляд, "несправедливость". И он эту "несправедливость" может выдавать как негативную информацию, – поделился эксперт.
По словам Маркелова, в отношении генералов Сергея Суровикина и Валерия Герасимова в публичное пространство подавалась неоднозначная информация.
Не было такого, чтобы 90% информации о том, что Суровикин – "самый крутой", и 10% – негативной. Было 50 на 50. Иногда переваливало, когда заходило о том, справился или не справился, о ковровых или нековровых бомбардировках Украины, эффективных и неэффективных… Но это всё заставляет людей приклеиваться к точкам зрения. Я прочитал, значит, так оно и есть, я знаю, почему мы проигрываем или выигрываем, это виноват тот, про которого я прочитал. Понятно, что есть генералы, которые решают гораздо больше задач, чем Суровикин, с военной точки зрения. Просто они не в публичном поле, – пояснил Маркелов.
Любую публичную личность оценивают с двух сторон. И это не только генералов касается, отметил он. Но когда речь идёт об информационной войне, то нужен не просто человек, а тот, кто имеет какую-то власть и влияние.
Мало ли какого Ивана Петровича можно высмеять в публичном поле, не говоря ничего о нём. Но как только появляется человек с функционалом и какой-то зоной ответственности, то это усиливает как позитивные отзывы о нём, так и негативные, – сказал Маркелов.
По его словам, около 20–30% мнений о русских генералах – это реакция общества, а 70–80% – срежиссированы определёнными лицами. Их ослабление в публичном пространстве "ложится в копилку контрпропаганды против российской армии".
Вот откуда всё это начинает расти. То есть нужно ослабить "мозг" в лице высшего руководства. Зачем ослаблять солдата? Ослабил генерала наверху – и вся вертикаль армии начинает выглядеть как слабая, просто автоматом, – отметил Маркелов.
Он добавил, что эта информация больше влияет на "информационных солдат", чем реальных, которые сидят в окопах.
Реальные солдаты мотивационно и информационно внутренне защищены. Они видят реальные действия и физические атрибуты военного сражения. Это, конечно, защищает их от каких-то дополнительных мыслей и раздумий. Они находятся в постоянном энергетическом поле генералов, руководителей и так далее. Поэтому они меньше всего подвержены дискредитации своих генералов, – подчеркнул Маркелов.
Пегов в своём посте поднял тему горизонтальной конкуренции между лицами, принимающими важные решения. Маркелов сказал, что этот конфликт существовал всегда.
Если и есть вся эта междугенеральская или междуминобороновская, росгвардейская конкуренция, горизонтальная, между двумя силовыми структурами, то она точно не ведущая. То есть она не 90%, как хочется подать. Скорее, 10–20% какой-то конкурирующей информации анонимно выплёскивается и разгоняется. Но если журналист имел в виду, что прям львиная доля, башни между собой, военные, то это не так. Я как эксперт не согласен с такой позицией, – резюмировал Маркелов.
Цель одна – победа России
Политолог, доцент Финансового университета при правительстве России Леонид Крутаков рассказал, что самый громкий скандал, о котором он слышал, был связан с руководителем ЧВК "Вагнер" Евгением Пригожиным и Минобороны по поводу поставок снарядов.
В феврале Пригожин дал интервью каналу "Владлен Татарский" и поместил фотографию погибших бойцов ЧВК "Вагнер". Гора тел в кадре адресовалась министру обороны Сергею Шойгу и главе Генштаба России Валерию Герасимову с призывом дать снаряды.
Минобороны дало ответ, что все заявки на боеприпасы для штурмовых подразделений в зоне СВО, поданные на февраль, будут полностью обеспечены. Как добровольцы, так и военнослужащие штурмовых подразделений группировки "мужественно и самоотверженно выполняют сложнейшие боевые задачи по освобождению Донбасса от боевиков киевского режима", подчеркнули в министерстве. А попытки внести раскол в тесный механизм взаимодействия и поддержки между подразделениями российской группировки – контрпродуктивны и играют только на пользу врагу.
Во время Послания Федеральному собранию президент Владимир Путин отреагировал и сказал, что недопустимо использовать личные интересы, амбиции за счёт военных действий и наших солдат. Потом последовало заявление Минобороны, что они наладили поставки снарядов и боеприпасов. И следом – заявление Пригожина о том, что теперь у него со снарядами всё нормально и с боеприпасами все нормально. Что это значит? А то, что у нас в Минобороны интрига важнее, чем результат. И люди по-прежнему заняты чиновничьими разборками. Бьются за власть, за погоны, за звёзды геройские, а не за победу. И выслуживаются друг перед другом, – отметил Крутаков.
В то же время эксперт напомнил, что война – это прежде всего риск. Причём и личный, в том числе. Человек может всё потерять: и должность, и позиции, и возможности. Не говоря уже о самой жизни.
А главная цель спецоперации – это Победа России. И стоит забыть про внутренние интриги и свои личные амбиции, которым точно не место сейчас.
Раз внутри раздор, то так или иначе информационное пространство используется в этих разборках. Потому что интриган – он всегда пиарщик. Он не за результат, он за картинку. За этикетку, за обложку, за фантик. А результат дело десятое, – заметил политэксперт.
По его словам, в первую очередь важно решать проблемы мобилизованных, вооружения. Не замалчивать, что чего-то не хватает, а открыто решать эти вопросы. И если надо – назначать служебное расследование.
Что делает ответственный руководитель, когда сталкивается с проблемой? Он идёт и открыто докладывает руководству: проблема такая-то, у нас не хватает этого. Виновные. Назначено служебное расследование. Так ведь делает нормальный руководитель? А если я интриган, то что я делаю? Я пытаюсь зажать проблему. Не дай Бог, где-то это вылезет. И начинаю проплачивать медийку, чтобы они про меня плохо не писали, про моё ведомство. Чтобы это ничего не выходило. Блоки информационные расставлять. Вот я как действую. Поэтому интриган – это, прежде всего, пиарщик, – заключил политолог.
