О.Журавлева― Всем привет. Это действительно «Невзоровские среды». Ольга Журавлева из Москвы, а из Петербурга, из самой «Гельвеции» – Александр Невзоров. Здравствуйте, Александр Глебович.
А.Невзоров― Привет, Оленька. Да, «Гельвеция» – это гостиница.
О.Журавлева― Отель.
А.Невзоров― В общем, Оля, «Казахстан данкы!»
О.Журавлева― «Алга Казахстан!»
А.Невзоров― «Казахстан данкы!» «Аман Болсын!» и так далее.
Что я тебе хочу сказать. Казахская ночь напомнила Кремлю, что и он тоже живет в карточном домике. И если домик еще стоит, то это совеем не по причине его прочности, а просто потому, что народ на него еще не дунул. Поэтому в Кремле сейчас, понятно, дикая паника. Представь себе ощущение людей, которые всерьез уверовали, что они вечные и бессмертные, и вдруг они случайно заглядывают в морг и обнаруживают, что там приготовленные именные железные каталки подписанные и разделочные VIP-столы. Конечно, это очень сильно портит настроение и очень сильно отрезвляет.
Вот пока Кремль в шоке… Если ты заметила, он еще не выработал информационной стратегии, они чего-то продолжают лепетать то про газ, то про непонятные волнения. Но потом, конечно, пойдут проверенным путем про американских агентов и про вбросы большие сумм в организацию протестов. Я бы им рекомендовал лучше, конечно, взять стратегию следующую: рассказывать, что вообще все это было сделано для того, чтобы оказать давление на Путина перед известной встречей по поводу ультиматума для НАТО. Это будет наиболее правдоподобно для старушек у телевизоров. И вот тут-то они и зашамкают, что «да, вот тут-то собака и зарыта».
Что, собственно говоря, произошло в Казахстане? В Казахстане закончился 91-й год. Это произошло сегодня ночью. Произошло крушение совка окончательно. Вот этот унылый, тупой, никуда не идущий режим, мрачное, обессмысленное прозябание в качестве заднице мира. Причем задница небольшая, он способно обеспечить благополучие и всякие придури очень маленького назарбаевского клана, а все остальные 20 миллионов людей – это навоз, который обязан питать рост и вечную молодость, старость страшной злобной тыквы по фамилии Назарбаев.
Все было легко и понятно. Игра была проста. То есть серость, мгла, бедность, тоска, идиотские запреты, тихие, но подленькие репрессии. Мы же всё это знаем, у нас у самих это было несколько лет назад. Но не все, как выяснилось, там согласны на роль простого удобрения для главной тыквы. И казахи решили, что хватит. И дело совсем не в сжиженном газе, как ты понимаешь. Дело в назарбаевщине, в порочности системы. Система у них забавная. Вот представь себе музей. Но назначает директора музея и определяет входные билеты мумия, которая лежит в витрине третьего этажа.
Вот именно такой политический строй был в Казахстане. И вот это воплощение совка Назарбаев и совершенно серенький, невнятный пожилой пацан Токаев, которому, судя по всему нарисовали выборы, это такой зиц-председатель Фунт, голова которого в случае чего и украсит на копье пейзаж.
Но казахи, оказывается, феноменально наблюдательный народ, значительно острее и наблюдательней, чем те, кого мы знаем и видим. Во-первых, они разглядели, что прямо по этому курсу, которым ведет их власть, полная и бесконечная жопа. Вернее, зеркальное бесконечье жоп, по которому можно бродить вечно, до самой смерти, можно трёхать, трёхать, выходя только на новый уровень нищеты, безнадеги. Будешь двигаться быстрее, оптимистичней, веря в себя – просто быстрее окажешься в следующей жопе. И других вариантов, к сожалению, нет.
И вот для них эта очень простая вещь дошла – про попы, про странствия и зеркальную бесконечность. Ты вспомни, был такой старый советский рецепт жизни, который всегда практиковался для всех в СССР, кроме нескольких партийный бонз. И сейчас он практикуется во всей постсоветских диктатурах. И это наблюдательность поразительная, она позволила казахам не повторить ошибок Беларуси. Никаких шариков. Никаких фонариков. Сразу по рогам. Без всяких предварительных деклараций тоже. Сразу по рогам.
А.Невзоров: Есть старый невзоровский афоризм, что мирный протест – это самая глупая форма покорности
И, как выясняется, что это никак не зависит от наличия лидеров и от наличия интернета. Более того, я тебе скажу – это мое личное наблюдение – выяснилось, что отсутствие интернета в таких ситуациях – это колоссальнейшее благо для восстания. Потому что все те борцуны, которые могли бы воевать за Казахстан на диванах в Телеграме, лишившись интернета, поперли на улицы, потому что, во-первых, им стало нечего делать. Во-вторых, потому что им жутко интересно. И количество участников удесятерилось.
Вообще, Оля, я вспоминаю свою молодость. Я вспоминаю восстание Спартака, Уота Тайлера, Стеньки Разина. Я понимаю, что интернет совершенно необязательное условие успешного народного бунта.
О.Журавлева― Один нюанс. Я тут с любопытством поглядела на сравнительную демографическую ситуацию в Казахстане, Беларуси и России, и выяснилось, что количество молодых мужчин в Казахстане – 25 лет, значительно превышает таких же относительно населения России или Беларуси. Другая немножко пирамида. И это кстати, тоже помогает.
А.Невзоров― Да, это помогает. Потому что когда много женщин вокруг, когда их гораздо больше, это вообще очень хорошо во всех смыслах слова и это чрезвычайно вдохновляет.
Потом, полиция. Ведь полиция подчиняется не законам. Она подчиняется силе. Вот у кого сила, тот и командует полицией, ОМОНом, армией. И это тоже сразу стало понятно. Не случайно Казахстан не повторил ни одной белорусской ошибки. И, по-моему, за ночь он обезвредил 150 единиц полицейской техники, 50 единиц бронетехники. Очень много покалеченных полицаев. Полиция быстро сообразила, на чьей стороне сила в массе своей (там есть всякие эксцессы), и она резко полюбила народ. Она отказалась от этих мантр про общественный порядок, про безопасность, другой традиционной болтологии.
Беларусь ведь доказала одну простую истину всему миру, что деликатничать бессмысленно. Вот есть старый невзоровский афоризм, что мирный протест – это самая глупая форма покорности. Это было доказано в Беларуси в августе и в сентябре. Если ты пошел и просто махал шариком, если ты снимал обувь перед тем, как подняться на лавочку и показать кулак президентскому дворцу, тебя все равно найдут, вычислят и посадят на 10 лет, когда этот режим очухается, придет в себя и начнет охоту.
Успех казахов в том, что они поняли, что и так задница, и так. Но это, по крайней мере, гордая и красивая задница – а там совсем уныло. Потому что исход все равно один.
Я вывел в свое время, как ты помнишь, на примере Киргизии довольно точную формулу о поведении полиции Нацгвардии, ОМОНа в таких ситуациях. Потому что полиция в основной массе – это феноменально чуткий организм. Она метров за 300 еще до того, как приблизилась колонна восставших протестующих, она чувствует, зачем идут люди. Она понимает, что если они идут быть битыми – а это очень часто мы видели в России – люди шли быть битыми. Полиция полностью удовлетворяет этот запрос и избивает. Но если она понимает, что ее идут бить – вот тут полиция немедленно переходит на сторону народа. Срываются шлемы, кидаются щиты. Начинается братание. Или она бежит.
Причем, как выяснилось, ни экипировка, ни оружие, ни политподготовка, численность – все это абсолютно никакой роли не играет. Потому что власть в Казахстане, она как в России, выбирает форму существования, наиболее удобную и комфортную для себя самой. И силу она использует только для защиты наворованного и комфортного наворовывания. Это называется охраной общественного порядка и борьбой с экстремизмом.
И один в один ситуация, похожая с хорошо известной нам здесь, в России. Это вот эта формула защиты. Мы же понимаем, что с Россией все тяжелее. Лечебные процедуры для горбатых, они известны, называются могилой. Правда, бывают такие горбатые, что их не исправляет и могила. Тогда за дело придется браться бульдозеру, который исправляет уже могилу горбатого.
И это понимают в Казахстане. Не случайно их боевой клич «Шал, кет!» («Старик, уходи!»), но и «Ресей, кет!» («Россия, уходи!»). Они же понимают, где корни основные, высосавшие их сторону брюквы. Их желания понятны. Они просто мечтают жить безопасно, просто аскетично. Там нет этого сдвига на роскошь, там нет культа золотых унитазов, там нету такого количества безумной, совершенно зашкаливающей, хамской по роскоши своей недвижимости. Они честно говорят: «Мы хотим, как в Дании или как в Норвегии, чтобы все простенько, чистенько, нормально и не ждать ареста назавтра и не думать про произвол власти».
В общем, я тебе могу сказать, в этой ситуации знаешь кого я жалею? Я жалею Жириновского. Потому что теперь ему еще и Казахстан придется бомбить, не только Украину. Вы знаете, что за предложение бомбить Киев в новогоднюю ночь Жирика вызвали в Кремль, оттаскали его там за нос, за уши. Причем оттаскали не так, как обычно, а больно. Он, вероятно, выдал какой-то секрет, план. Жирик плакал, извинялся, кланялся, хохотал, облизывался, снова плакал, клялся. Торжественно поклялся, что ничего такого он больше никогда не заявит и что слово «бомба» никогда не будет произносить, исключит его из своего лексикона. Вышел из Кремля – его опять понесло. Правда, он теперь дату бомбежки перенес на февраль. Но призвал бомбить в феврале. И он ничего с собой поделать не может. Он говорит в основном о бомбежках. Это поначалу настораживало. Но я не специалист, я не обязан знать всего, но я залез, естественно в Крафт-Эбинга и в Корсакова – это классика психиатрии. Это все очень легко объясняется. И таких примеров, оказывается, очень много в клинической практике, потому что центральная нервная система не только управляет организмом, она еще и зеркалит все физиологические проблемы, которые в этом организме происходят. И порой очень причудливо их перерабатывает. И это хорошо известный, хорошо описанный синдром. Обычно в ЦНС в реакциях, в речи очень тяжело зеркалят так называемые запорные синдромы.
О.Журавлева― Очевидно. Не надо быть Крафт-Эбингом…
А.Невзоров― Нет, подожди. Мы обязаны опираться все-таки на серьезную доказательную базу клиническую и на авторитеты. Это так называемый остеопатический синдром. Сама мысль о чем-то тяжелом, что можно сбросить из себя, уже приносит огромное облегчение. Посмотрите на его лицо. Он поговорит про бомбежку – и он же совершенно счастлив. А вот самая прямая ассоциация – это работа дряхлого, пузатого бомбардировщика, который может взмыть, что важное, долететь, а не абы где, и который может натужно облегчиться бомбами. И вот бомбардировка становится навязчивой, постоянной мечтой запорника. Он постоянно говорит и думает об этом. Это очень тревожное состояние.
Но мне бы не хотелось, кстати… Он по-своему очарователен. Настолько сочное олицетворение маразматичности режима. Вот найди где-нибудь еще второго такого? И политический небосклон России, он ведь не так богат. Этот русский космос без ярчайшего коричневого карлика – ты не смейся, Оля – это корректные космологический термин, обозначающий космическое тело, среднее между…
А.Невзоров: Полиция подчиняется не законам. Она подчиняется силе. Вот у кого сила, тот и командует полицией
О.Журавлева― Красным и черным…
А.Невзоров― И планетой. Это такой субзвездный объект. Скорее нечто среднее между звездой и планетой, тоже с достаточно сложной, я бы сказал, астрономической биографией. Очень многие политики… Наполеон с детства страдал запорами. Талейран вообще никогда не ходил в сортир без лакея, у которого была припасена деревянная ложка. Леди Диана Спенсер была запорницей. Гитлер был запорником. То есть мы видим, что есть определенная закономерность… Ладно, все лирика. Причем тут же после бомбежки этот все быстрее съезжающий с катушек Жирик зачем-то пожелал мучительной смерти Маше Шукшиной, из которой сейчас делают прямо икону антиваксерского движения, мученицу. Причем это антиваксерское движение в России, понятно, что обречено. Они ужасно душные, они православные, они конспирологи, с ними не хочется иметь дело. Но, правда, но и противоположная сторона, казенная – это вот переливать из пустого в порожнее или переливать из Голиковой в Попову. Примерно одинаковое по осмысленности занятие. То есть перспектив нет. То есть вся ситуация с вакцинацией оцепенела.
Но вернемся к казахам…
О.Журавлева― Кстати, я прошу прощения, как раз упомянутая вами Маша Шукшина уже написала о том, что на самом деле казахские протесты, они главным образом из-за того, что их заставляли прививаться. Неожиданный ход. У них 47% привито, по-моему.
А.Невзоров― Они вообще на эту тему абсолютно не заморачиваются. Это очень суровый народ, который подставляет себя под вакцинацию, даже не расстегнув ватника или куртку, и его пробивают, вакцинируют… Они не придают такого значения. Сейчас они вбили этот осиновый кол в собственное прошлое, которое стало нагло шевелиться, вставать, выходить из гроба. И сказали, что нет, давай, голубчик, в музей в своем саркофаге. Потому что в 91-м году они поняли, что у них был шанс, как и у всякой другой постсоветской страны стать развитой, уютной, комфортабельной страной. Но вот каким-то образом они снова срулили в этот жуткий совок, опомнились и хотят вернуть себе шанс 91-го. Причем сделали это стихийно. Понятно, что абсолютно такая же ситуация неизбежна в России.
О.Журавлева― Да ладно, Александр Глебович. Первое, что все написали – это то, что теперь уж Путин точно не пойдет по казахскому пути. То есть он не пойдет в главы Совбеза, оставив после себя некоего Токаева.
А.Невзоров― Слушайте, никто в данном случае мнением Владимира Владимировича интересоваться не будет. Потому что сдетонировать это успешное восстание может, как выяснилось, абсолютно любая фигня, любая мелочь. И как показывает опыт, все начинается не с политики и протеста, не пламенной риторики. Не надо на броневичке, понимаешь ли, тискать собственную кепку. А вот с какого-нибудь вшивого сжиженного газа. И уже по ходу протест начинает одеваться в политическую плоть и приращивать к себе лидеров. Более того, гарантировано совершенно он начинается всегда с фигни. Вот в России политическая затравка вообще не работает. Вот нет в стране такого лидера протеста, который мог бы поднять восстание по политической мотивации. Но просто все абсолютно, что делают режимы такого типа – не важно, это Россия, Казахстан или Беларусь – все, что они делают со страной, превращает страну во взрывоопасную массу, и застраховаться невозможно.
Но надо понимать, что власть, режим этим торжеством маразма, несправедливостью во всем, причем какой-то специальной, садистской, изощренной несправедливостью, которую он демонстрирует в отношении всех людей, живущих в стране, подлостью, лживостью, поборами, неумением управлять – он с каждым днем эту взрывоопасность ситуации увеличивает. И если что-то и случается, то случится только по его вине, как все то, что происходит сейчас в Казахстане, и даже сколько бы крови там не было пролито, это все только по вине режима. Вообще всё всегда страшное, что происходит…. Народ очень трудно довести, любой народ, это надо приложить такие чрезвычайные усилия, так напрячься, так натужиться власти, чтобы заставить людей харкать кровью на улице и сносить собою все, что всегда обвиняемый может быть только один – это режим.
Ведь смотри, мы сидим все равно, кто больше, кто меньше, но дрожим, потому что не понимаем, что ждет в 22-м году. Проблема ведь не в том, что у Путина есть увлечение конспирологией – про Третий Рим, особый путь России, про мировое зло, на пути которого должна встать Россия – а в том, что он готов этому конспирологическому хобби принести в жертву миллионы людей. И у него нет ни малейших сомнений в своем праве это делать. Причем мы видим, что до сих пор сохраняется интрига. И если в отношении Украины эта позиция бывшего мужа, который уже в лицо плескал кислотой, уже сапогами топтал, уже запретил выходить замуж, вообще запрещает даже звать свою бывшую жену замуж, и вообще устаивает сцены дикой, неприличной ревности на весь мир, то с Финляндией такой номер уже точно не пройдет. Она тоже была когда-то одной из жен Российской империи. Но это было очень давно, и она с тех пор, в общем, по факту советско-финскую войну выиграла просто по соотношению потерь: сколько было убито финнов и сколько было убито сталинских солдат.
То есть с Финляндией этот номер не пройдет. Притом, что она еще не твердо, еще предположительно, но уже очень внятно сообщила, что «с учетом репутации России, с учетом того, что она нас пугает, и мы ей верим, неплохо было бы вступить в НАТО». И вот эта ситуация с заявлением пяти ядерных держав, включая Россию, которые вдруг заявляют о недопустимости ядерного оружия, о кошмарности ядерной войны, о том, что победителей не будет, что все это одинаково ужасно… А понимая, что в этом участвует Москва, я сразу вспоминаю, что когда ловили Чикатило, ходила добровольная народная дружина вместе с милиционерами, которая занималась отловом маньяка. И знаете, кто был самым суетливым народным дружинником, который заглядывал в каждую морду, который фиксировал подозрительных прохожих? А сам господин Чикатило, который, оказывается, очень любил вот эти походы в добровольные дружины с целью отлова мерзкого маньяка. И вот это участие в антиядерном документе Москвы мне эту ситуацию с Чикатило напомнило.
И мы видим, что это возвращение всей мерзости, которую мы уже никогда не чаяли увидеть… Знаешь, вообще, каким стал любимым и главным тостом тост на этому Новом годе у интеллигенции? И я внимательно посмотрел в интернете – тост: «Чтоб они сдохли!» Я не знаю, кого они имеют в виду, но это стало снова… Он был, я помню его в брежневские времена, в андроповские времена. Я еще был достаточно юн, и это были сильные впечатления. Но он вернулся.
А.Невзоров: Выяснилось, что отсутствие интернета в таких ситуациях – это колоссальнейшее благо для восстания
О.Журавлева― Как вы думаете, это тост работает?
А.Невзоров― Ну посмотрим. Посмотрели пока что на казахскую ночь. И мы понимаем, что политически истребив легальных, законных конкурентов – это такой нормальный, контролируемый бикфордов шнур, нормальный детонатор – режим сам себе засунул в задницу целый пук бикфордовых шнуров. И никто не может понять, какой из них и в какую минуту может загореться. Потому что вот у той чаши, которую России суждено испить, у нее, блин, двойное дно. То есть ее очень трудно впить до дна.
О.Журавлева― Это Александр Невзоров, Ольга Журавлева. Мы вернемся ровно через две минуты новостей.
О.Журавлева― Мы снова с вами – Ольга Журавлева из Москвы, и из Петербурга – Александр Невзоров. Александр Глебович, мы продолжаем. У нас сегодня плотный эфир. В серединке слушаем новости из Казахстана, потом опять о том же.
Я хотела у вас спросить, как вообще можно разрешить эту ситуацию? Как она может с наименьшими потерями разрешиться в Казахстане? Вот президент Токаев вдруг против Конституции снял Назарбаева с должности председателя Совета безопасности. Хотя это прописано в Конституции, что это навсегда.
А.Невзоров― Это договоренность очень наивная. Все прекрасно понимают, что все отношения между ними сохраняются, что все равно нынешний президент крепко насажен на руку Назарбаева и финансово, и родственно, и через все связи, и через Москву, через всё, и что он никуда не денется. Это бутафория, которой не следует верить.
Как это будет разрешаться, я не знаю. В любом случае понятно, что у Казахстана теперь только два пути: Либо они Украина-2, либо они Беларусь-2.
О.Журавлева― Почему не Киргизия?
А.Невзоров― Потому что в Киргизии изначально президент повел себя с невероятным благородством.
О.Журавлева― Да, у них не было эти 30-летних.
А.Невзоров― Его заместил тоже предельно достойный человек. Вот им повезло. Но они себе выстраивают сейчас тот самый милый и достаточно доброжелательный киргизский мир.
Здесь же мы видим, что кто-то опять зубами вцепился пусть в формальную, позорненькую, но власть. Но для нас ведь – пусть не обижается на меня Казахстан – для нас важна Россия и для нас важнее то, что Казахстан этой ночью подмигнул России. И вот это серьезный момент.
Мы же видим, что само по себе то зло, которое есть в стране, оно не рассосется. Что все то, что в 90-х не догорело, вот эта вся советчина была впопыхах рассована по дальним углам, она тогда казалась обезвреженной, уже не страшной. Но она стала размножаться, стала душить жизнь. Вы посмотрите, как она того же Путина подчиняет и делает из него генсека. Вот страна ржала над его пальтишком, под которым было надето несколько бронежилетов. Я, кстати, думал, что просто под пальто Путин скрывал преемника, но потом просто раздумывал его показывать. Песков тоже обвинил всех в галлюцинациях, в отравлении оливье, а про бронежилеты он уверенным, накатанным образом сказал: «ихтамнет».
То есть мы видим, что это подмигивание России произвело сегодня… я уверен, что в России казахские события аукнулись значительно сильнее, чем в самом Казахстане. Они там просто еще не понимают, что происходит, а нам это видно. Действительно не понимают, потому что разговаривать по телефону с ними невозможно. Они в такой совершенно дикой ажитации. У них нет интернета, у них нет мобильной связи. Они ненавидят всех. Но они понимают, что либо они – Украина, и они будут ходить, задрав свои мятежные головы, либо они Беларусь, и их будут отлавливать по подворотням и стрелять, топить и вешать в парках и сажать на десятки лет. Другого пути нет.
Давай немного отвлечемся. Мы увидели, что у страны почему-то очень сложные чувства вызывала та лезгинка, которую на Манежной площади в новогоднюю ночь самозабвенно чеканили кавказцы. Во-первых, непонятно, чего возмущаться? Что мешало отбить там «Камаринского», например.
О.Журавлева― Там «Барыню» предлагали, я видела в комментарии. А вы знаете, Александр Глебович, москвичи, которые стояли вокруг этой лезгинки – любые москвичи, хоть из Курска…
А.Невзоров― Они были в восторге.
О.Журавлева― Они были довольны. Они все снимали, они аплодировали. Все было хорошо. Но стоило это выложить в общий доступ в интернет, как все: «Какой ужас! Какой позор!». Люди танцуют на улице в Новый год – с ума сойти!
А.Невзоров― Да, Москва без боя сдала самое дорогое, что есть у города. Она сдала рабочие места. И сейчас они на кого-то обижаются и скулят про эту интернет-лезгинку. А что, собственно, мешает этим ревнителям культурной и этнографической чистоты столицы лично сесть за баранку «Газелей», научиться штукатурить. Потому что тот интеллектуальный продукт, который они предлагают человечеству, он не сможет даже наполнить библиотечку аутиста, как это делают романы Прилепина или Донцовой. В мигрантах нет ничего страшного. Надо просто уметь их варить, как завещала великая Меркель.
О.Журавлева― Вы имеете в виду плавильный котел, да. Александр Глебович, тут есть один нюанс. Потому что лезгинка, которую наблюдали, ее танцевали не приехавшие таджики, а наши собственные российские граждане. Просто это те российские граждане, которых в Москве не то что не любят, а опасаются.
А.Невзоров: Казахи разглядели, что прямо по этому курсу, которым ведет их власть, полная и бесконечная жопа
А.Невзоров― Потому что не сварили.
О.Журавлева― А вы знаете, кто к этому приложил усилия? Вы, в том числе, во время штурма Грозного.
А.Невзоров― Конечно. Но я тебе могу сказать, что дело не в этом. Вообще Россия настолько способна ассимилировать и растворить в себе кого угодно, что Западу даже не снились такие потенциалы, потому что у русских есть такие (я жалею, что я не русский, я подал заявление на выход из русских в 14-м году), настолько офигительные, улетные черты, который соблазнительны для любого абсолютно этноса, потому что мы видим, что те же самые узбеки видят, с какой легкостью можно относиться ко многому, какой блистательный пофигизм, причем это пофигизм не скотский, а высокий пофигизм, конечно, у России есть это мощнейшее оружие, где-то в ней постоянно запрятанной великой свободы. И это рано или поздно стрельнет.
И, кстати говоря, про русских. Вопреки ожиданиям все-таки выяснилось, что последний полет последнего русского националиста Просвирнина готовил не «Роскосмос». Хотя это в чистом виде его стиль и очень знакомый почерк. Похоронили на этой неделе Просвирнина. Очень много заплаканных лиц. Естественно, работать слезными железами проще, чем класть кирпичи. И гроб был там настолько огромен, что кажется, с ним вместе хоронили, наконец, и русский национализм.
Но вернемся на секунду на Манежную площадь и к этим лезгинкам. Вот насмотревшись на эти лезгинки, очередной думский Афродит, рожденный из пены джакузи ЛДПР, вице-спикер, он поднял крик про то, что неплохо бы с Красной площади перетащить куда-нибудь подальше могилы советских вождей и космонавтов, а то их здесь когда-нибудь затанцуют.
О.Журавлева― Или закатают на коньках.
А.Невзоров― Да. Вообще, Красная площадь – это и кладбище. И все было традиционно пыточным местом, потому что там еще шизофреник Ванечка Грозный расставлял колы на том месте, где нынче стоит Мавзолей. Это всегда было что-то пыточное, очень сильно политое кровью. И мы, кстати, знаем примерно, где стояли плахи…
О.Журавлева― Лобное место это называется.
А.Невзоров― Да, и это никогда не мешало народным гуляниям.
О.Журавлева― Но говорят, что там человеков били. Но плахи тоже, конечно, ставили. Чего ж нет-то?
А.Невзоров― Везде, Оля. Были периоды счастливые особенно для власти в истории Российского государства, когда на колах сидели почти все. К этому надо просто очень легко относиться. Ну кладбище, ну и что? Это единственная страна, которая управляется с кладбища.
О.Журавлева― Почему бы и нет, с другой стороны.
А.Невзоров― Надо просто к этому относиться легче. Если бы они были умные, они бы сдавали мумию Ильича в аренду – вальсирования в новогоднюю ночь всем желающим. Я не вижу в этом никакой проблемы. Потому что, что такое история? История – это набор страшных и глупых ошибок. Вот если бы хоть одна конструкция в ней была хорошей, то она бы никуда не ушла. Она не стала бы историей, она бы закрепилась, как закрепилась электрическая лампочка, достоинство которой не надо объяснять. То есть отношение к прошлому должно быть, как к набору ошибок – очень легким и очень веселым. Над прошлым надо смеяться. Прошлое – это набор отмычек и ключей и счастью, которые не подошли. Они не подошли! Поэтому они история, черт побери! И над ними нужно смеяться.
И Путин, который исполняет с вязанкой этих, никуда не подошедших отмычек и ключей свой дикий танец вокруг державного костра со всякими жириновскими и дикими персонажами, конечно, выглядит на самом деле очень забавно. Потому что та историческая отмычка, она же отпирает только дверь в страшный выгребной сортир, больше никуда. Или в морг, где все битком набито порванными на войне людьми.
Или нынешний патриотизм – это такой ключик от цинкового гроба, в который уговаривают тебя лечь для того, чтобы власть имела бы возможность посидеть подольше и поворовать подольше. А все на самом деле хотят комфорта и благополучия и ищут тот ключ, которые открывает эту дверь.
Я думаю, что Казахстан сейчас, кстати, аукнется еще и в Беларуси. И я не удивлюсь, что там… ну восстание, не восстание, конечно, если появятся плакатики снова на улицах, приклеенные ночью с тайными храбрецами с физиономией усатого: «Разыскивается. Украл власть, украл Беларусь». Ведь белорусам сейчас действительно чрезвычайно больно и очень сложно.
Более того, все поняли одну простую вещь. Мы все знаем про иностранных агентов, мы все понимаем, что мы завтра тоже можем быть ими объявлены. Я вам скажу по секрету: никаких иностранных агентов не существует, к сожалению. Потому что Западу абсолютно наплевать на Россию и на ее мыслящий класс. Он давно махнул рукой, он уже понял, что здесь можно все затопить цээрушниками, все завалить продуктами, как они это делали в 90-х, всех переодеть в Saint-Laurent или в Amiri и все равно все вернется на свои гадкие круги. Все равно Россия выкопает где-то свой грязный валенок, грязный ватник и, крякнув, начнет строить свой любимый ГУЛАГ. Что лечить, чинить, исправлять бесполезно. Поэтому всем уже стало давным-давно наплевать. Никто никаких денег не выделяет, никаких агентов по большому (и по-маленькому) счету не существует. Это черносотенцам, всяким инквизиторам чудится, что кто-то с нами ведет войну. Им до нас дела, как нам до Эфиопии. Вот примерно.
О.Журавлева― Ну что вы. Нам так есть дело до Эфиопии.
А.Невзоров: Дело совсем не в сжиженном газе. Дело в назарбаевщине, в порочности системы
А.Невзоров― Оля, смотри: «Продается церковь недорого, б/у, практически нулевая. Отпевания почти не проводились. Покойниками не пропахла. Стены – пенобетон, кровля – позолоченный металл». Вот не исключено, что в ближайшем будущем мы увидим такие объявления клочьями, лохмотьями приклеенные к стенке. Потому что мы видим, что напилили уже на этих церквях, наворовали столько организаторы их построек, что даже их правнуки будут платиновыми ложками хлебать бриллиантовые щи. Понятно, что никакого другого механизма, кроме обогащения, не было, и это все никому не нужно. И когда режим, скажем так, падет, будет очень большая проблема куда-то их девать. А эти здания безумно сложно отапливать, они очень неудобные для эксплуатации.
Вообще, когда я думаю о будущем России, я думаю о митрополитах, архиепископах и епископах. Потому что когда их обяжут платить все налоги… Ну понятно, раз в году они смогут классно подработать дедами Морозами практически со своим реквизитом. Но все-то остальное время придется подрабатывать вахтерами, что самое обидное, наверное, в женских общежитиях, куда их совершенно не тянет.
Вообще много чего произойдет. Потому что вот это заклинание прошлым, все эти культы сегодняшние, как выяснилось, они абсолютно не работают. И миллион раз произнесенное с разными придыханиями слово «Победа», оно не обеспечит ведь никаких побед и не решает ни одной проблемы.
Я думаю, что все будет в порядке. Жирик вылечится, будет работать в дельфинарии где-нибудь, ему будут давать рыбку…
О.Журавлева― Я надеюсь, что дельфинарии запретят в прекрасной России будущего.
А.Невзоров― Да, я тоже надеюсь. Рашкин устроится осеменителем лосих в тот же зверосовхоз, где будет работать сторожем Зюганов. То есть все будет в порядке.
О.Журавлева― То есть, с одной стороны, Россия каждый раз строит свой маленький Советский Союз, а с другой стороны, все-таки вы верите в светлое будущее.
А.Невзоров― Я предполагаю, что оно возможно. Я вообще ни во что не верю. Я предполагаю, что оно возможно исключительно на основании накала сегодняшнего маразма и кошмара. Я понимаю, что долго этот накал продолжаться не может, что силы иссякают. Я бы сказал, вот та самая вера во власть иссякает, она не находит никакого подтверждения. Почему менялись Озирисы на Митр, Митры на Иисусов, Иисус на Макаронного монстра? Потому что становилось понятно, что обращаться в персонажу бессмысленно. Он ничего не делает, он ничем не может помочь. Он не спасает ни от чумы, ни от холеры, ни от проказы, не от войны, ни от чего. Мы видим, что персонажи бессильны. И точно так же уходит и вера в так называемую власть.
О.Журавлева― Главное, чтобы тот пофигизм, о котором вы говорите, не испортил дело.
А.Невзоров― Он не денется никуда. Это то, за что я безумно люблю русских и то, что мне больше всего нравится – да действительно это самое: страшно свободен духом русский человек.
О.Журавлева― Может быть, поэтому он так долго терпит?
А.Невзоров― Да. Потому что слово «терпит» мы когда-нибудь заменим на слово «копит силы». Не смейся, Оленька. Но пока надо понимать, что мир возненавидел Россию, устал от нее. И столько уже было к этому приложено усилий Советом Федерации, Думой. Они долго сидели, рожали, как бы сделать Россию поомерзительней. Они ночи не спали, принимали свои законы, а теперь они все очень удивляются.
Вот, кстати, говоря, папа римский – это, кстати говоря, к тому, что мы не в полной изоляции – потрясенный совершенно разрушительным азартом, с котором РПЦ добивает свое родное православие, так называемое вселенское – я сейчас расскажу – у него гениальный возник план: он согласился на очередную встречу с Кириллом. Я понимаю, что папой, вероятно, руководит садовдоческий, ботанический характер. Конечно, и мне бы было ужасно интересно посмотреть на разговаривающую волосатую брюкву, которая разозлилась на весь мир. Это же невероятное впечатление.
О.Журавлева― А может быть, это опасно?
А.Невзоров― Они там платят огромные деньги за то, чтобы сделать страшилки про «Дети кукурузы», про какие-нибудь другие немыслимые явления.
О.Журавлева― «Зомби-апокалипсис».
А.Невзоров― А здесь ты просто с айфоном элементарным заходишь и от пуза веером на заседании синода поливаешь, и никакие «Дети кукурузы» не сравнятся с тем, что останется у тебя не телефончике. Но сейчас у Гундяева победа. Он не случайно всюду бегает и кричит: «Африкнаш!» Они, значит, овладели Африкой. РПЦ, она теперь отчасти африканская РПЦ. Московско-африканский патриархат.
О.Журавлева― Причем у них, по-моему, епископ-то будет Клинский?
А.Невзоров― Да, конечно.
О.Журавлева― «Кто пойдет за «Клинским»?» Да-да.
А.Невзоров: Что, собственно говоря, произошло в Казахстане? В Казахстане закончился 91-й год
А.Невзоров― Они придумали, как отомстить Варфоломею, патриарху Константинопольскому за то, что он признал Украину, оттяпав как бы часть канонической территории у РПЦ. И они вторглись на территорию другой православной церкви и купили там 100 попов, в Африке. Причем африканские попы – штука очень недорогая. Они обычно продаются на вес.
О.Журавлева― Зато они нарядные очень. У них очень красиво.
А.Невзоров― Они очень нарядные. Там где-то 100-150 долларов – и он переходит в любую абсолютно религию…
О.Журавлева― Ну ладно-ладно. Александрийский патриархат, древняя православная церковь.
А.Невзоров― Они на канонической территории, они вторглись, они наразбойничали, но они знали, кого покупать – тех, кто в принципе не очень дороги. Но тоже ведь там прошло все не очень благополучно. Хотя предлагались деньги, блага… вот до тех пор, пока не привезли в Африку делегацию из исключительно пухлых попов из РПЦ, африканцы не соглашались. А голод на Африканском континенте – дело, я бы сказал, частое. Поэтому, ощупав, привезенные иереев, только после этого африканцы согласились при условии, что эти пухлые архиереи будет приезжать, а еще лучше здесь жить.
Я подозреваю, что все равно со всякими роскошествами придется покончить РПЦ и придется впредь даже для удовлетворения каких-то своих простых желаний довольствоваться всякими бомжиками, потому что последний скандал с аспирантом из Франции, который добрался до своего духовного отца, зараженный ковидом бедняга-француз-аспирант дополз к архимандриту с температурой 39 и отрубился. Ну архимандрит тут же решил воспользоваться беспамятством студента и болезнь из него высосать. В общем, короче говоря, плохо будет попам, и вероятно, придется довольствоваться сиротками из детских домов. Мы знаем, что в этой чисто русской стилистике – найти смазливых сирот в детских домах – работали такие виртуозы педофилии, как протоирей Стремский, протоиерей Лысенко, или вот получивший 18 лет недавно за совращение и изнасилование 53 мальчиков… Но он немножко в другой технике, но похожей.
Почему я об этом говорю. Я получил письмо. Я получил его не сегодня, не вчера, несколько недель назад. Но все до него не доходили руки. Письмо из детского дома. И там действительно понимают, что жизнь за пределами детского дома невероятно… Воспитанники там чем занимаются в основном? Они обгрызают кафель со стен, круглосуточно мастурбируют, дерутся, избивают, воруют друг у друга продукты, которые те крадут у воспитателей. И если детским домом руководят педофилы какие-нибудь, то детям некоторое внимание все-таки оказывается, а если люди традиционной, нормальной ориентации, то никого эти дети не волнуют.
Понятно, что этим детям страшно все важно. Они, оказывается, великолепно осведомлены о нюансах жизни. И они понимают, что если он прямо вот херувимчик, то может быть, его увезут в какую-нибудь крепкую православную многодетную семью к большому набобу и у него точно лет до 17 будет, по крайней мере, соска точно.
И вот пришло это письмо. И выяснилось, что эти дети, о которых я так мало думал, они совершенно не идиоты, и что их очень беспокоит собственная судьба. Оказывается, у этих детей в детских домах есть методички, которые они передают друг к другу, как разговаривать с возможными родителями, как определять интересы и политические взгляды этих родителей, как уметь понравиться. Они написали в письме про то, что они обмениваются этими премудростями. Но меня они просили другое. Все посмотрели старый «секундовский» материал «Егорушка». Есть такой материал. Там действительно мальчик без ручек, без ножек, уехал в Америку и там стал футболистом. Сейчас веселый, абсолютно социализированный человек, очень успешный. И они насмотрелись этого старого «секундовского» материала, потому что их волнует все, что касается детских домов. И оказывается, они мечтают об Америке. Они думают, что там сильна медицина, сильная педагогика, которая перевоспитывает, отучает воровать, ненавидеть. Они верят, что там их могли бы исправить. И они, черт возьми, знают про «закон Димы Яковлева».
О.Журавлева― Еще бы не знать.
А.Невзоров― То есть я думал, что это их вообще никак не касается, и они неспособны разбираться в столь далеких материях. И этот закон их ранит. Он ненавидим этими 13-ти, 14-ти, 15-летними детьми. И вот они просили передать депутатам от сирот России, что эти негодяи сделали подлость, и они за нее ответят. Я передаю.
А.Невзоров: Я уверен, что в России казахские события аукнулись значительно сильнее, чем в самом Казахстане
О.Журавлева― Хорошо, Александр Глебович. К сожалению, мы с вами скоро будем заканчивать. Я хотела вас спросить, если возможно, буквально пару слов о юбилее штурма Грозного.
А.Невзоров― Я думаю, что у нас в ближайшее время, если вы наберетесь терпения и досмотрите всю эту трагедию до конца, у нас будет возможность увидеть нечто подобное, по крайней мере, еще раз. Потому что понятно, что Украина – это та боль, та красная тряпка, которая не будет брошена и не будет оставлена. Никогда Россия не смирится с ее вольностью и с ее возможностью жить так, как она хочет.
Я подозреваю, что у нас еще будет возможность, что называется, посчитать цинки. Я думаю, что это будет абсолютно позорная война. Я об этом говорил в программе «Наповал». Вообще, надо помнить, сколько войн Россия на самом деле проиграла. И я уж не говорю про всякие древние: русско-ливонская, русско-польская – две штуки, советско-польская, русско-шведская – две штуки, русско-турецкая, крымская, русско-турецкая и так далее. То есть и выигрывают много, и проигрывают много, как всякая любая страна.
В общем, завершая наш сегодняшний непростой разговор, мы говорим: Казахстан данкы! Говорим, разумеется, Слава Украине! И жыве Беларусь!
О.Журавлева― И это Александр Невзоров. Всем спасибо. Всего доброго.
