Ушла Инна Чурикова. Актриса, что называется, от Бога. Клоунесса, актриса гротеска, драмы и высокой трагедии. Незабываемая Таня Теткина из "Огне брода нет" - и румяная Марфушка из "Морозко", романтичная Паша из "Начала" и громогласная Мамаева из "Мудреца", изысканная Якобина из "Того самого Мюнхгаузена" и властная Васса Железнова, тетя-мама Кроликова из "Ширли-мырли" и Гертруда в спектакле "Гамлет"…
Режиссер и сценарист Глеб Панфилов и актриса Инна Чурикова на церемонии закрытия 36-го Московского Международного Кинофестиваля в столичном кинотеатре "Россия". 2014 год.
Потеря невообразимая. Для искусства, для страны, для русской культуры, для каждого из нас.
Наши соболезнования ее супругу, замечательному кинорежиссеру, увидевшему в тюзовской актрисе будущую суперзвезду театра и кино, Глебу Панфилову.
Вот что он рассказывал об Инне Чуриковой в интервью "РГ", взятом в несопоставимо лучшие времена еще живых гениев и надежд по случаю юбилея великой актрисы. Эта огромная беседа не могла вместиться в газетную полосу, напечатана с большими сокращениями. Сегодня мы даем ее полностью, со скорбью сознавая, что это уже история.
Глеб Панфилов об Инне Чуриковой
Только что закончился спектакль "Аквитанская львица", который Глеб Панфилов поставил на сцене Ленкома по пьесе Джеймса Голдмена "Лев зимой". Пока, в преддверии юбилея Инны Чуриковой, журналисты атакуют актрису в кабинете главного режиссера, мы разговариваем с Глебом Панфиловым, режиссером и ее мужем. Это редкостно гармоничная пара, тандем больших художников, и фотообъектив не раз ловил беззащитно влюбленный взгляд Панфилова на женщину, которая стала в его жизни главной и единственной.
Он снимал ее практически во всех своих фильмах, от "В огне брода нет" и "Начало" до картин "Мать", "Васса", "Без вины виноватые". Даже в исторический драме "Романовы. Венценосная семья", где Чурикова подарила свой голос британской актрисе Линде Белинхем, игравшей русскую императрицу. И нам показалось, что если интервью с юбиляршей в эти дни будет много, то увидеть любимую актрису глазами ее режиссера и супруга - это случай по-своему единственный. Тем более, что с Глебом Панфиловым мы знакомы давно и хорошо - еще по совместной работе над Свердловском телевидении, где будущий классик снимал свои первые фильмы.
Разговор наш идет в гримерной Инны Чуриковой под номером 13.
В поисках Теткиной
Этот номер 13, по-видимому, означает, что здесь работают люди без мистических предрассудков?
Глеб Панфилов: Более того, это число для нас с Инной - счастливое.
А в руку судьбы вы верите? Что она предопределила сам факт, что вы встретились?
Глеб Панфилов: Я верю не в мистику, а в Бога. Не верю в случай, и то, что мы сейчас по недомыслию называем случаем, через неделю, месяц, год становится ясно, что это имеет свои веские причины. Называть это случаем приучает нас непонимание того, что происходит с нами сию минуту. А на самом деле это - шанс.
И все же каким образом ты вычислил эту актрису и этого человека? Увидел ее возможности и пригласил на первую в жизни главную роль Инны Чуриковой - роль Тани Теткиной в твоем дебютном фильме "В огне брода нет"?
Глеб Панфилов: Тебе как земляку и давнему товарищу могу рассказать эту историю. В 1965-м, когда я, еще в Свердловске, писал режиссерский сценарий этого фильма, я увидел кончик какой-то телепередачи, и в ней - лицо девушки.
Как я понял из отрывка, который довелось ухватить, она играла школьницу, которой очень хотелось побывать на каком-то вечере, но что-то мешало, и вот наконец она туда попала и, счастливая, танцует. Я увидел ее лицо и сразу понял: вот - Таня Теткина. Ждал титров, но их не было. Позвонил на студию - никто ничего не знает. Три месяца заняли поиски, но результатов не дали. Время шло, я занимался подбором актеров, в том числе и на роль Тани Теткиной.
В Ленинграде даже нашел замечательную девочку, ее звали Надя Романина, она была студенткой второго курса Ленинградского политехнического института. Но в это время сценарий прочитал Ролан Быков. И сказал мне: "Я знаю гениальную актрису на роль Теткиной!". И назвал ее имя: Лидия Чурикова.
Я немедленно отправил в Москву второго режиссера Гену Беглова, и тот сообщил: да, есть такая Чурикова, но не Лидия, а Инна.
"Все равно, - говорю, - вези ее сюда. А где она сейчас?" - "Сидит читает сценарий. Второй раз уже. Завтра утром приедем". С трудом дождался утра. Прихожу на студию: "Приехала?" - "Приехала. Читает сценарий. Третий раз". Бегу в кабинет, там сидит девушка. Поднимает голову: та самая, которую я видел по телевизору! Вот так мы встретились.
А разве тебе не доводилось ее видеть в кино? Ведь она уже тогда активно снималась, только роли были не главные.
Глеб Панфилов: Я ее видел. И в роли Марфушки в "Морозко". И в роли Розочки в комедии "Тридцать три". И в "Старшей сестре", где она грандиозно сыграла Нелли. Но это были другие лица! Я только потом оценил ее способность перевоплощаться, полностью меняться, когда и лицо, и глаза - все становится неузнаваемо другим.
Я же на это попался, понимаешь! Если бы сообразил раньше! Но она играла каждую роль так безоговорочно точно и конкретно, что я не увидел в ней Таню Теткину, свою героиню: Таня должна быть другая, очень другая! Зато увидел ее в школьнице, которую она играла в телеспектакле. Она - "человек с тысячью лиц". Помнишь, был такой американский фильм "Человек с тысячью лиц"?
О Лоне Чейни. Великий актер немого кино
Глеб Панфилов: Вот Инна из этой породы: она может все. Диапазон ее очень велик.
Но первую большую роль дал ей ты. Трудно было поначалу?
Глеб Панфилов: Нет. Сразу было интересно. С первой же беседы стало ясно, что девушка не только талантлива, но умна, содержательна, любит и умеет думать. Время в таком общении летело стремительно: смотришь - день прошел. У нее было всего три свободных дня, и они прошли как миг.
И ты решил закрепить это мгновение - чтобы оно продолжалось всю жизнь?
Глеб Панфилов: Да, но уже спустя два года. А пока я был невероятно увлечен работой. Поинтересовался ее биографией. Оказалось, она из рязанских земель, там у нее любимая бабушка, любимые тети - одним словом, там ее родина. А надо сказать, что мои родичи по линии мамы - оттуда же, и я очень хорошо знаю людей рязанщины, их мягкость, лиризм, чувство обостренного эстетизма, когда они рассказывают о своем крае, об Оке, лугах, дубовых рощах... это надо слышать с ранних лет, чтобы понять!
И это все я услышал от Инны - представляешь, какое это было волнение, когда она очень близко к тем интонациям и с тем же пониманием рассказывала о своей бабушке и о деревне, где она провела много счастливых дней! В общем, это была моя Таня Теткина! Тем более, что я уже знал: снимать буду на Оке, в Муроме.
Эту натуру я выбрал по дороге домой в Свердловск. Знаешь это место: когда едешь 21-м скорым, то перед Казанью - станция Муром, и дальше проезжаешь по мосту через Оку с ее фантастическим закатом. И вот, тогда в вагоне 21-го, я придумал и сцену с приездом поезда, и сцену с котлом, и вообще все начало фильма.
Это было еще до встречи с твоей героиней?
Глеб Панфилов: Задолго. Тогда знаменитый драматург Евгений Иосифович Габрилович, которого я просил написать сценарий, мне сказал: "Я очень занят, но если хотите, им могут заняться мои ученики..." - "Нет, ни в коем случае!", - протестовал я.
Я уже знал, что он любил всех отфутболивать ученикам. Это были очень хорошие мастера, но я хотел работать только с Габриловичем. Он ответил: "Тогда пишите сами. Напишете - почитаю. Понравится - будем работать вместе. Нет - не обижайтесь". И я стал сочинять сам. Но именно так, через ее рассказы о рязанщине я понял, что эта та самая девушка, что она мне была послана в тот летний вечер, когда я, включив телевизор, увидел ее в телеспектакле.
Тогда еще не было телефильмов, снимали телеспектакли, но часто неплохие. Например, "Любовь Яровая", где Чурикова сыграла, но уже значительно позже. Грандиозная пьеса Тренева, звездная роль, и она ее очень здорово сыграла.
Жаль, ее забыли теперь. Я уже спорил с коллегами: они морщили нос - советская поделка!
Глеб Панфилов: Напрасно. Одна из самых глубоких драм, написанных в ХХ веке. И ее тема - вечная, она и теперь актуальна. А то, что ее теперь не ставят, - у нас ведь развелось множество предубеждений. Когда я снимал "Мать" - был белой вороной. Но меня взволновала история с "запрещенными людьми", и ясно было, что это и сегодня современнейшая вещь. Революционеров с флагами была горстка, а все остальные просто смотрели, что с ними сделают, - я понял, что это тоже вечная тема.
Ну, а с Инной - не скажу, что все сразу пошло гладко. Например, сначала она говорила голосом Татьяны Дорониной, с ее интонациями. Спрашиваю: откуда это? "А я с ней снималась, мне она очень нравится!". - "Я бы предпочел, чтобы ты говорила своим голосом: он такой индивидуальный и привлекательный!"
Она краснела, говорила, что я ее смущаю. Но работать над этими интонациями пришлось довольно много: голос Дорониной у Тани Теткиной мне был совершенно не нужен. Была в ней тогда и лишняя театральность. Короче говоря, шла притирка. Между нами постепенно устанавливалось полное взаимопонимание.
Когда я вижу Инну Чурикову на сцене или экране, то бросается в глаза ее уникальный актерский азарт. Одно из главных ее качеств.
Глеб Панфилов: Она от природы так заряжена чувствами любви и доброжелательности, что я мало знаю ей равных в этом позитивном настрое. Она очень позитивный человек! И этим своим качеством заставила меня по-новому увидеть натуру Жанны д'Арк.
Я тогда очень серьезно думал о ее воплощении на экране. Некоторые считают, что Жанна - "ку-ку", что у нее не все в порядке с психикой. Ничего подобного: в основе ее - вот такое необычайное душевное здоровье и расположенность к человеку, к солнцу, ко всему живому миру. В основе - любовь, которой она готова одарить каждого! Это заставила меня понять Инна. Она меня иногда поражала какой-то беспричинной радостью. Теперь я знаю, что есть фермент, который у некоторых людей в избытке, и они испытывают эту радость просто от жизни. Это качество здоровой природы человека.
В спектакле "Варвар и еретик" во втором акте она просто является на сцену с возгласом "Майне дамен унд херрен!", и зал лежит - с таким азартным восторгом это выкрикнуто.
Глеб Панфилов: Ты абсолютно прав: с такой заряженностью это мало кто сумеет сказать. А зарядиться она может необыкновенно.
Но такая заряженность требует огромных резервов. Бывают случаи, когда она идет на сцену, понимая, что резервы не пополнены и на исходе?
Глеб Панфилов: Любой аккумулятор можно посадить. Конечно, это бывало: когда огромная работа, или недуг и плохое самочувствие, какой-нибудь вирусный грипп - все это сходится в одной точке, и так бывает грустно, так ее жалко в эти минуты...
Это чувствуют в зале?
Глеб Панфилов: Никогда. Это я чувствую дома. В театре она берет из своего НЗ. Я ей говорю: так нельзя, ты берешь из неприкосновенного запаса, а это запас невосполнимый. Но на сцене это не чувствуется. А после спектакля, дома это сказывается с лихвой.
Фильм "Начало" был в какой-то степени эскизом к этой твоей так и не состоявшейся мечте - картине о Жанне д'Арк? Тебе не давали ее снять, и ты в доказательство снял "Начало" - так?
Глеб Панфилов: Я так думал. Но мне сказал Фредерик Миттеран, министр культуры Франции и племянник ее экс-президента: "Дорогой Глеб, делая этот эскиз, вы сняли замечательный современный фильм о Жанне д'Арк, равного которому я не видел! Не надо от ней снимать отдельный фильм - вы уже его сделали, и так, как никто больше". Во Франции эта картина в киномузее, ее там очень чтут и много пишут о том, как Инна сыграла Жанну д'Арк.
Но эта эпоха и этот характер потом разлетелся по многим ее ролям в кино и театре. Вот, например, в "Аквитанской львице", которую мы только что посмотрели.
Глеб Панфилов: Ну, здесь-то прямое касание! Я на этом багаже творил атмосферу спектакля. Вообще-то я попал на этот спектакль случайно. Его начинал делать болгарский режиссер, работал три месяца, уже шились костюмы и был готов макет. Но он заболел и просто уехал, ничего никому не сказав. Театр оказался в тяжелом положении. И тогда Марк Захаров обратился ко мне. А я был готов к такой работе: мне давно хотелось воскресить эпоху XI, XII веков. Когда эстетика была очень своеобразной. Короли жили еще в замках, то есть, считай, - в деревнях, близко к природе. И крестьянский быт - гуси, утки, овцы, козы, лошади - все было тут же, рядом. Это был замечательный период близости господ и народа.
Меня упрекнули: разве это англичане? А ведь все английские короли были французами! Родились на земле нынешней Франции - а правили в Англии. Граф Анжуйский, герцог Бретонский - это все Франция! Как русские царицы были немками. Европа еще не определилась, она формировалась. И это так интересно! Именно это! Когда француз стал королем Англии, его земли стали английскими. Все здесь условно, и это многое объясняет в том, почему англичане во времена Жанны д'Арк оказались так глубоко внедренными во Франции.
Говорящие фамилии
Инна здесь невероятно органична. А были случаи, когда она ощущала, что попала не на свою роль? Такое вообще возможно?
Глеб Панфилов: Было такое. Например, когда я предложил ей играть Вассу Железнову.
- Ну, уже это абсолютно ее роль!!!
Глеб Панфилов: А ее надо было в этом убеждать. Она мне говорила: какая я Железнова? Я комсомольские взносы не могла собрать! Ее, несмотря на протесты, избрали в ТЮЗе комсоргом, и ей нужно было собирать членские взносы, а - не получалось. И она, благо взносы были небольшими - 12 копеек, платила их из своей зарплаты. Шла в райком и платила - какая тут Железнова! Это звучало убедительно, и тогда я предложил такой вариант: Васса - на самом деле не Железнова. Она урожденная Храпова. А прототипом ее была купчиха Кашина.
Кашина - уж вовсе не железная фамилия: каша, что-то вроде теста. А Николай Лесков в рассказе "Железная воля" писал по поводу русского и немецкого характера: немец - это стальной топор, а мы, русские, - тесто, мягкое, сырое и непропеченное. Но тесто в массе топором не разрубишь, а, пожалуй, еще и топор там потеряешь. Вот это - Васса Железнова: мягкая сила! Это вообще в русском характере - мягкая сила. И - все, артистка задумалась. И согласилась.
И что, приходилось ее вот так убеждать каждый раз?
Глеб Панфилов: Не каждый. Но на "Прошу слова" - приходилось. Легендарный редактор "Ленфильма" Фрижетта Гукасян, прочитав сценарий, тоже недоумевала: "А почему Чурикова?". "Потому что это ее роль" - ответил я. А предубеждений было много. Чурикова - это "Старшая сестра", "Морозко", Таня Теткина - какая она мэр города? А я пересмотрел этот фильм года полтора назад - живая картина! Она и теперь дышит правдой взаимоотношений и характеров.
А правдой эпохи она дышит?
Глеб Панфилов: Думаю, да. Такие характеры, как Уваровой и ее мужа, с моей точки зрения, - лучшее, что было при позднем социализме. Она человек субъективно очень честный, впитавший всю психологию социализма.
Вы с Инной Чуриковой рассматривали эту картину как продолжение темы классического фильма "Член правительства", где Марецкая играла примерно тот же путь из рядового человека в человека государственного?
Глеб Панфилов: Я думаю, нет никакой связи. Связь есть с моим личным жизненным опытом. Слушай, я ведь родился в Магнитогорске, отец работал там на комсомольской стройке, писал статьи, потом стал замредактора комсомольской газеты "На стройке".
И отец, и мама были комсомольцами, я, уже в Свердловске, два года работал в комсомоле. Отец там работал в газете "Уральский рабочий" и оттуда ушел на фронт. Партийная печать, комсомольское прошлое, члены партии. Вот в такой среде я воспитывался. Но у меня умные родители, и когда мы задавали "неудобные" вопросы, они находили умные ответы. Где-то в четвертом классе я спросил маму: "А есть Бог?". Она ответила просто: "Если веришь - есть".
Уварова сыграна тоже очень азартно и с бездной точных наблюдений. Вы вместе лепите образы, поджигаете друг друга, спорите?
Глеб Панфилов: Не помню, чтобы мы особенно спорили. Выбор актрисы каждый раз был точным, и материал сценария в соприкосновении с индивидуальностью Инны Чуриковой давал как раз то, чего я ждал. Ей тоже было легко, потому что роль находила в ней абсолютно адекватный отклик.
Инне нравилось то, что я предлагал, и мы не спорили. О каких-то деталях могли спорить, но это не касалось разного понимания роли. Работали, я бы сказал, - "в пас". Мне удавалось предлагать ей какие-то интересные решения. При всем уважении к сценарию, фильм я творил параллельно, исходя из индивидуальности актеров, с которыми работал.
Этот фильм, как и "Начало", погружен в абсолютно советские реалии, что не мешало обеим картинам получать международные премии. Скажи, вот мы жили в одной стране, потом, после очередной революции, эта наша страна исчезла. Как вы с Инной пережили этот катаклизм?
Глеб Панфилов: Как жили, так и живем. И не меняемся. Хотя, конечно, изменились отношения между людьми, возник капитализм и с ним появились другие проблемы. Проблемы другие, а мы те же. Просто опыт наш человеческий стал шире, и мы понимаем: "белые пришли - грабят, красные пришли - грабят". При капитализме сущность человеческая проявляется так же ярко и интересно, как и при социализме. Только в другом контексте.
Но в кино этот контекст изменился довольно катастрофично: кино рассталось с публикой и стало невидимым. А некоммерческому кино пробиться все труднее.
Глеб Панфилов: Прежде нас не смущало, что число зрителей у Тарковского меньше, чем у кинематографического ширпотреба. Мы понимали, что Тарковский - и есть настоящее искусство. Теперь положение меняется. Искусство должно быть настоящим, но и народ должен ломиться.
И ты можешь назвать фильмы, отвечающие этим критериям?
Глеб Панфилов: "Крестный отец". Создано ведь тоже при капитализме. Капитализм меняется, но условия те же: прибыль - главный критерий. Американское кино этого никогда и не скрывало: Спилберг или Кэмерон популярны, будучи очень хорошим искусством. "Список Шиндлера" - содержательное, непростое кино, но приносит деньги.
Но я с горечью вижу, что великий режиссер Глеб Панфилов давно не снимает кино. Как и многие его замечательные коллеги. И великую актрису Инны Чурикову я не видел в новых фильмах уже много лет.
Глеб Панфилов: Она сейчас просто не снимается.
Откуда при капитализме такая расточительность?
Глеб Панфилов: Это другая тема, но слава богу, что существует театр. Инна никогда не прекращала работать в театре. Да и я пришел в театр, потому что здесь есть возможность работать. Сегодня "Аквитанская львица" прошла в сто четвертый раз, не теряя качества! Это значит, наша внутренняя связь со зрителями не утрачена. И для постановки здесь не нужно таких огромных для денег, как в кино.
Но и зритель другой и масштабы не те. В 1991 году Инна Чурикова получила звание народной артистки СССР - на этом СССР кончился.
Глеб Панфилов: Да, она была последней, кто получил это звание. И она им гордится.
Была история, когда Ия Саввина отказалась играть повзрослевшую Асю Клячину в фильме Андрея Кончаловского "Курочка Ряба" - роль сыграла Инна Чурикова. Сыграла блистательно. Но как она решилась? Вы обсуждали, стоит ли браться за такую спорную роль?
Глеб Панфилов: Да, конечно. Ей роль очень нравилась, и я всячески ее поддерживал. И сам процесс работы с Андреем был очень интересен. Но, как рассказывала Инна, режиссер просил, "чтобы не было влажно" - без слез то есть. Это ее огорчало, потому что финал, по ее мнению, мог быть теплее, мягче и в итоге пронзительней. Андрей этого сторонился и тщательно контролировал - и на съемках и, я думаю, потом, в монтаже.
Ему свойствен более отстраненный взгляд, и это его авторское право. Какая из ролей Инны давалась труднее всего?
Глеб Панфилов: Уварова в "Прошу слова". Инна, как я считаю, очень выросла на этой роли. Потому что эта сфера человеческой деятельности была для нее абсолютно новой. Ей приходилось это осваивать. Думаю, что и Васса Железнова была бы невозможна без Уваровой. Она бы не почувствовала так ту самую "мягкую силу" характера. "Васса" давалась очень нелегко. Но и без кризиса, когда не знаешь, что и как снимать. Особенно трудной была сцена с Рашелью. Она довольно продолжительная, но немногословная, хотя в ней спрессовано много смыслов. Ее мы снимали тщательно и не быстро - она заняла три съемочных дня! Она получилась, Инна ее провела, на мой взгляд, блестяще.
Недавно прошел благотворительный марафон Первого канала в пользу пострадавших от наводнения на Дальнем Востоке. В нем участвовала Инна Чурикова и была, как можно заметить в кадре, потрясена.
Глеб Панфилов: Мы уже говорили: Инна очень отзывчива и все принимает близко к сердцу. Дело это она считает чистым и совершенно необходимым. Она так была взволнована общением с пострадавшими, что прямо в эфире назвала одного губернатора бездельником. И во время одного из таких разговоров заплакала. Эта заряженность на доброту и участие, естественно впитанный принцип "твоя боль - моя боль" и есть, я думаю, один из ее главных талантов.
Кошки-собаки
Как Инна Чурикова относится к животным?
Глеб Панфилов: Она их обожает. У нас было две кошки и пес. Одна, Машенька, умерла - ей было 19 лет. Русская голубая, очень умная. Она родом из шахтерского края - мы ее привезли из Новокузнецка. Мы там были со спектаклем "Сорри", и к нам забежал котенок.
Мы как раз уходили, и я заметил, что в комнату просверкнула такая голубая стрелка - и скрылась. Вечером пьем чай - и вдруг на середину комнаты выходит такое создание - на тонких ножках, изящное, грациозное, с голубенькой шерстью и ярко-голубыми глазами. Инна только заворковала: "Ой, какая прелесть", как прелесть сказала "фрр" - и скрылась. На следующий вечер - та же мизансцена. А на следующее утро мы уезжали. Хотим взять чемоданы - на одном уже сидит Маша. "Милая, ты что, с нами собралась?" Инна взяла ее на руки, и Маша впервые никуда не убежала - сидела и мурлыкала. Ну как ее оставишь? Едем в Прокопьевск, там она живет с нами в гостинице, мы ее кормим колбаской, молочком, вечером уходим на спектакль, возвращаемся - она нас встречает.
Потом - Кемерово, все передвижения на машине, и всю дорогу она сидела на плече у Инне или у меня и так ехала. Она нас выбрала. А в Москве у нас был спаниель Джек - крупный такой красавец, мы его купили за три рубля у критика Виктора Демина. И вот прилетела наша Маша, мы ее опустили на пол, и она увидела эту страшную собаку, изогнулась, зашипела. Но Джек был умный, благородный.
Мы ему представили Машеньку, попросили о ней заботиться - и вскоре она спала у него на животе. А когда Джека не стало, она ждала его у дверей, лежала на его подстилке, горевала.
С Машей у нас были отношения глубокого взаимопонимания. Мы поняли, что мнение, будто кошка любит не хозяев, а дом, - неправда. Она любит прежде всего хозяев, а потом - свой дом. И если нужно выбирать - выбирает хозяев. Стоило нам приехать в другое место вместе с Машей - через пятнадцать минут это ее дом. Но когда мы ее оставили у мамы Инны, она три дня не пила и пять - не ела. Умнейшие создания! Раньше я предпочитал собак - не понимал, как умны кошки и как они привязаны к хозяевам. Понял только когда появилась Маша. А теперь - и с Глашей.
Это еще кто?
Глеб Панфилов: Как-то на Новый год нам подарили котеночка. Очаровательный персидский, дымчатый. Принесли его домой. Навстречу вышла Маша, рада, что мы вернулись. Но увидела этот пушистый комочек - такой продолжительный внимательный взгляд взрослой кошки на месячного младенца.
Потом посмотрела на нас - и это был взгляд, который я не забуду. Он говорил: "Как?! А я?! Я вам больше не нужна?" Инна бросилась ее утешать: "Машенька, это Глаша. Ты должна ее опекать, научить ее всему, что нужно". Мы ее убеждали, уговаривали, утешали, как человека. И она поняла. Подошла к Глаше, понюхала ее и пошла на кухню. И потом действительно научила ее всему, что умела. И дружба между ними была очень трогательная. И когда месяц назад Маша умирала от почечной недостаточности, Глаша, потрясенная, не спускала с нее глаз. Вот такая история.
Как-то мы плавно перешли от народной артистки к кошкам.
Глеб Панфилов: Потому что без них было бы Инны - без предмета ее любви и обожания. Животные играют в ее жизни огромную роль.
Свой голос
Как вы с Инной относитесь к критике?
Глеб Панфилов: К хорошей - с уважением, к безответственной - с презрением. Конечно, Инна - эмоциональный человек, конечно, она реагирует болезненно на мелкое кусание, на какую-то пренебрежительную интонацию: мол, Чурикова - как Чурикова. Она другой и не может быть. Хотя если Чурикова и повторяется, то только в высоком качестве игры. Вот героиня "Аквитанской львицы" Алеонора - в ней и ангелы, и демоны, это женщина-оркестр, она и мать, и жена, и любовница, в ней ненависть, любовь, ревность, интриги, женские слабости, изощренный ум - в ней всё!
В фильме "Романовы. Венценосная семья" императрицу Александру Федоровну сыграла английская актриса Линда Белинхем. А я до сих пор вижу в этой роли Инну Чурикову, которая подарила образу только свой голос. Но она отлично сыграла бы ее сама. Почему вы так решили?
Глеб Панфилов: Я тоже считаю, что она могла бы ее сыграть, но нам хотелось, чтобы ее играла актриса другой культуры и другого языка. Ведь по рождению Александра Федоровна была англичанка по материнской линии и немка - по отцу. Все условно, но считается, что национальный код переходит от матери. А она и выросла в Англии, и родной язык русской императрицы был английский. И в семье они говорили если не по-русски, то по-английски.
И мне хотелось, чтобы актриса на эту роль была англичанкой. Я выбрал очень хорошую актрису. Когда мы познакомились в Лондоне, было что-то вроде теста, и она предложила прочитать какой-то классический монолог из английской драматургии - и сразу мгновенно вошла в него, буквально впрыгнула каким-то усилием воли. Это было поразительно. И - все, стало ясно, что это очень талантливый, очень профессиональный человек.
Тем сложнее была задача у Чуриковой: ей нужно было впрыгнуть в чужой актерский рисунок.
Глеб Панфилов: Более того, Белинхем играла по-английски. И Инна подошла к своей задаче как настоящий мастер: первым делом она захотела познакомиться с англичанкой, которая говорит по-русски. И на филфаке МГУ мы нашли молодую аспирантку, объяснили ей задачу, дали ей текст роли и попросили прочитать. Это ее чтение мы записали. Инна эту запись прослушала - и поняла, какой акцент свойствен русскоговорящей англичанке.
Там свои, как говорят англичане, "тьюны" - своя мелодика речи.
Глеб Панфилов: Абсолютно. Так получился этот английский акцент императрицы. И он так совпал с коротеньким отрывком из "Евгения Онегина", который по-русски читает сама Линда Белинхем, и голос Инны был так похож на голос Линды по тембру, что Линда, посмотрев фильм, сама была поражена.
Героиня фильма "Прошу слова" пришла на работу сразу после похорон собственного сына. Актеры в таком же положении: что ни случись дома, а надо выходить на сцену и быть в образе. Бывало так, чтобы Инна Чурикова ехала на спектакль через силу?
Глеб Панфилов: Знаешь, я открою тебе оборотную сторону любого театра: это же сущий "тифозный барак". Любой актер не вылезает из ОРЗ и гриппов. Партнер, с которым она на сцене близко общается, обнимается, может быть простужен. Все это мгновенно передается. Зайдешь в лифт - все, ты инфицирован. С этим трудно бороться. Поэтому в период эпидемий и даже на подходе к ним Инна очень страдает. И тогда "аккумулятор садится". И нужно обращаться к "неприкосновенному запасу". И снова зритель ничего не замечает.
Какие роли, по твоему мнению, она должна была сыграть - и не сыграла?
Глеб Панфилов: Все-таки - Жанну д'Арк. Эту ее необычайную щедрость души, эту ее здоровую натуру. То, что я понял через Инну. Это моя концепция, возможно, Жанна была другой. Но я так ее вижу. А еще мы хотели ставить на сцене "Трамвай Желание" Теннесси Уильямса с Инной в роли Бланш - не получилось.
Очень хотелось осуществить "Бурю" Шекспира - то, что потом удалось Хелен Миррен в фильме, где мужская роль становится женской. И конечно, Инна могла бы сыграть любую из королев, которых сыграла Хелен Миррен, но я не хотел идти след-в-след этой великой актрисе. Есть и еще одна роль в замечательной пьесе, которая создана для Инны и которую я очень хотел бы поставить. Но пока не скажу, какая - а вдруг еще удастся!
