Нас заморят голодом?
Впериод проведения спецоперации России на Украине вопрос безопасности нашей страны выходит на первый план. В том числе — продовольственной безопасности. Мы гордимся нашей армией, а как обстоят дела у учёных? Парадоксально, но незаметно, под ковром, наша родина лишается собственного сельского хозяйства. Теряет независимость, импортирует семена, разрушает отечественную селекцию и становится всё более зависимой от недружественных стран. Почему так происходит?
Новая страшилка Запада — мировой голод. Западные политики говорят о нём как о неизбежном будущем для планеты. По данным ООН, в мире голодают 828 миллионов человек. И станет ещё хуже, поскольку сейчас конфликтуют два ведущих мировых производителя зерновых, масличных культур и удобрений — Россия и Украина.
Мы привыкли слышать, что сельское хозяйство России — впереди планеты всей. Действительно, именно в этой сфере с 2014 года у нас пошло мощное развитие импортозамещения. Польские яблоки заменили краснодарскими, израильскую картошку — выросшей в России. Год за годом русские аграрии собирали рекордные урожаи пшеницы. Однако оказывается, что эти успехи носят скорее локальный характер — просто из-за контрсанкций против Европы мы и правда стали меньше закупать иностранной плодоовощной продукции и сделали ставку на отечественного производителя.
Но чем пользуются эти производители? Семена — сплошь иностранные. Своих — нет, потому что ещё с конца 90-х годов отечественная селекция дышит на ладан. И это несмотря на то, что в стране до сих пор ещё чудом, но жива старая советская семеноводческая школа. Есть и специалисты, хоть их с каждым годом становится всё меньше.
"Удовлетворительно" — это оценка
Федеральной программе развития сельского хозяйства почти шесть лет, а разговорам о необходимости возрождать селекцию и семеноводство — более 30. Но каковы же результаты? Парадоксальным выглядело выступление в Совете Федерации замминистра науки и образования Андрея Омельчука в 2021 году.
По картофелю мы приближаемся к планке 15 процентов по обеспеченности отечественным семенным материалом, по сахарной свекле уже более 10 процентов засеяно семенами отечественной селекции,
— сказал он. Эти слова удивительны не только для нас. На них отреагировала спикер верхней палаты Валентина Матвиенко.
Вы считаете удовлетворительным по картофелю 15 процентов, по другим 10 — вы это за подвиги считаете?
— изумилась она.
СКРИНШОТ КАДРА ИЗ ФИЛЬМА-РАССЛЕДОВАНИЯ ЦАРЬГРАДА "РОСТКИ НАДЕЖДЫ НЕ ВЗОЙДУТ: РОССИИ ГРОЗИТ ГОЛОД"
Это — открытые данные Федеральной таможенной службы, из которых зависимость нашей страны видна без лишних слов. В 2004 году в Россию завезли овощей на 466 миллионов долларов, фруктов — на полтора миллиарда, а семян — на 168 миллионов долларов.
В 2010 году овощей завезли уже более чем на 2 миллиарда долларов, фруктов почти на пять с половиной миллиардов, а семян на один миллиард. За 2018 год в графе семена и лекарственные растения — умопомрачительная сумма. Если в 2004 году на их закупку тратилось 168 миллионов долларов, то в 2018 — уже почти 2 миллиарда.
В 2021 году на семена, плоды, зерно и лекарственные растения было потрачено уже 2,3 млрд долларов — почти 140 миллиардов рублей.
При этом каждый министр сельского хозяйства считал своим долгом изобразить бурную деятельность в сфере импортозамещения. Например, при Елене Скрынник (министр сельского хозяйства России в 2009-2012 годах) был принят специальный документ — "Стратегия развития селекции и семеноводства до 2020 г.", который предполагал обеспечение сельхозпроизводителей качественными сортовыми семенами основных сельскохозяйственных культур отечественного производства.
Министр сельского хозяйства России с 2012 по 2015 год Николай Фёдоров заявлял:
Сельское хозяйство начинается с семеноводства, и, если мы не разовьём семеноводческую отрасль, это будет чревато большими проблемами.
А вот заявление министра сельского хозяйства в 2015-2018 годах Александра Ткачёва:
Россия практически потеряла собственное семеноводство, сейчас оно в руках зарубежных синдикатов, которые захватили рынок, вложив в него миллиарды долларов. Но поддержка государства поможет отечественному семеноводству подняться и встать с колен.
На момент принятия стратегии развития селекции и семеноводства до 2020 года Россия была обеспечена отечественными семенами по сахарной свекле на 35%, по картофелю — на 47%, по кукурузе — 66%.
СКРИНШОТ КАДРА ИЗ ФИЛЬМА-РАССЛЕДОВАНИЯ ЦАРЬГРАДА "РОСТКИ НАДЕЖДЫ НЕ ВЗОЙДУТ: РОССИИ ГРОЗИТ ГОЛОД"
Но стратегия получилась амбициозная, и в соответствии с ней к 2020 году страна должна была получить не менее 75 процентов собственных семян. На реализацию стратегии было выделено 370 миллиардов рублей. В результате по свекле сегодня мы едва достигаем одного процента отечественных семян, по картофелю — 12%, по кукурузе — 46%.
СКРИНШОТ КАДРА ИЗ ФИЛЬМА-РАССЛЕДОВАНИЯ ЦАРЬГРАДА "РОСТКИ НАДЕЖДЫ НЕ ВЗОЙДУТ: РОССИИ ГРОЗИТ ГОЛОД"
Впадение в зависимость
Но скажем честно, ситуация с семеноводством является критической не только из-за невыполнения поставленных стратегий. Убрав из уравнения отечественную селекцию, трудно получить импортозамещающий результат.
Больше 90 процентов в товарном овощеводстве — импорт. Основные культуры — капуста, морковь, свёкла, лук. Всё это мы производим на своих полях из иностранных семян,
— рассказал Царьграду доктор сельскохозяйственных наук Сергей Сирота.
Чем нас обыгрывают западные компании? Почему они быстро зашли на рынок? Они, помимо мешка с семенами, привозили ещё мешок со всей химией — это удобрения, это пестицидная защита растений. Это также технологические карты. Они говорили: вот из этого мешочка вы полейте тогда-то, из этого тогда-то, и вот такой-то урожай вы получите,
— отметила доктор сельскохозяйственных наук, селекционер, профессор РАН Екатерина Журавлёва.
Минус состоит в том, что появляется системная зависимость. Роль сельхозпроизводителя скукоживается. Она превращается в роль водителя такси, которому говорят ,куда ехать, когда, за сколько, и его роль — только баранку крутить,
— обратил внимание директор института права и развития ВШЭ-Сколково Алексей Иванов.
Действительно, в 90-е годы финансирование селекции и семеноводства остановилось. Зачем развивать своё, когда всё можно купить? В страну хлынули крупнейшие транснациональные агрокомпании, которые привезли свои гибриды, химию и даже технику. Советский человек узнал слова "маркетинг" и "демпинг". И то, и другое корпорации вели агрессивно. Выжить в такой конкуренции отечественным семеноводам было невозможно.
Корпорации монстров в России
Парадоксально, но пока в России закрывали свой бизнес McDonalds и IKEA, зарубежные транснациональные аграрные гиганты вовсе не последовали их примеру. Сегодня на территории нашей страны продолжают работу около 70 иностранных агрокомпаний. Например, "Германский семенной альянс", который заявляет о сразу пяти направлениях: исследования, селекция, семеноводство, консультации своих клиентов и логистика. Немецкая компания КВС поставляет нам семена свёклы, кукурузы, зерновых, подсолнечника.
Они не ушли, они продолжают свой бизнес. Сельскохозяйственный рынок — это огромный бизнес, это же транснациональный рынок,
— пояснила Екатерина Журавлёва.
По площади посевов такого, казалось бы, русского овоща как картофель в России лидирует немецкая компания Norika. Следом идёт голландская HZPC Sadokas с названиями, превращающими простую картошку в экзотический деликатес — например, "Айвори рассет" и "Алверстоун рассет".
СКРИНШОТ СТРАНИЦЫ НАУЧНОГО ДОКЛАДА НИУ ВШЭ И ФАС РОССИИ "СЕЛЕКЦИЯ 2.0"
И бровью не повела из-за санкций компания "АгроТерра" из списка топ-20 крупнейших владельцев сельхозземель в России. Появилось предприятие за счёт инвестиций компании NCH, которой руководит американский бизнесмен с украинскими корнями Джордж Рор.
Некогда швейцарская, а теперь уже транснациональная компания Syngenta — один из крупнейших в мире производителей ГМО-семян, а также лидер в производстве гербицидов, фунгицидов, инсектицидов и регуляторов роста. 28 тысяч сотрудников в 90 странах. В России Syngenta пустила всходы более чем в 30 городах.
Отточенный западный маркетинг у корпорации, за которой тянется шлейф международных скандалов. Европа сопротивлялась ГМО, но в 2007 году сдалась под напором лобби компании Syngenta. В нашей стране запрещено выращивать генно-модифицированные семена, но разрешено завозить продукцию. Например, такое творение Syngenta: кукуруза линии 3272, которую создали для получения биоэтанола — "экологичного" топлива для машин. Но в России "топливо для машин", как выяснилось, поступает и на потребительский рынок.
СКРИНШОТ КАДРА ИЗ ФИЛЬМА-РАССЛЕДОВАНИЯ ЦАРЬГРАДА "РОСТКИ НАДЕЖДЫ НЕ ВЗОЙДУТ: РОССИИ ГРОЗИТ ГОЛОД"
По данным исследования ВШЭ-Сколково, больше всего посевных площадей подсолнечника в нашей стране — почти 3 тысячи гектаров — принадлежат компании Syngenta.
Другая крупная компания — Seminis — вывела сорт огурца "Мирабель", который в России получил название "Герман". В 2005 году Seminis была поглощена скандально известной корпорацией Monsanto — крупнейшим в мире производителем генно-модифицированных продуктов.
Monsanto купила Seminis за 1,5 миллиарда долларов, а в 2016 году сама ушла с молотка. Серия скандалов по всему миру, связанных с ГМО-продукцией, безвозвратно испортила репутацию Monsanto. Оскандалившийся концерн продался немецкому фармгиганту Byer за 66 миллиардов долларов.
Так поляна Byer основательно унавозилась агрогигантами с сомнительной репутацией. На этой поляне выращиваются удивительно живучие растения, устойчивые к насекомым, ядам и другим неприятностям. Корпорация монстров обещает накормить мир за счёт биотехнологий.
Если мы возьмем концерн Byer, то это фармпрепараты, они сто лет назад придумали аспирин, это и газ "Циклон-Б", который они продавали в концлагеря, чтобы травить заключённых в газовых камерах. Monsanto создаёт семеноводческое подразделение, начали вкладываться в селекцию, которая была бы комплементарна к их самому главному пестициду, это гербицид универсального действия — глифосат. На самом деле он был создан для того, чтобы уничтожать посевы культур, которые сажали партизаны во Вьетнаме,
— рассказал Царьграду директор института права и развития ВШЭ-Сколково Алексей Иванов.
Сменив имя, Monsanto пробилась и на наш рынок. Успокаивает лишь то, что ГМО-семена у нас запрещены, и Россельхознадзор это старается контролировать.
Мои друзья помогли мне попасть на закрытое совещание в фирму Monsanto. Открытым текстом директор по развитию в Европе и России своим подчинённым говорил: мы должны убрать все фирмы, торгующие семенами овощных культур на российском рынке. Они буквально за какие-то 3-4 года рынок кукурузы России подмяли под себя,
— отметил заместитель директора по семеноводству и коммерческой деятельности Федерального научного центра овощеводства Сергей Сирота.
Архитекторы собственного бессилия
В начале двухтысячных в результате серии слияний и поглощений аграрные монстры подмяли под себя поля, лаборатории и рынки стран по всему миру. А клиенты моментально подсели на иглу. Казалось бы — купи семена, вырасти овощ и сделай из него новые семена. Всё просто. Но не тут-то было. Овощи от гигантов нарочно сделаны так, чтобы не давать семян.
Семена никто же не отдаёт полностью, то есть это, как правило, гибриды. Все переходят на гибриды. Что это значит? Что каждый год мы должны покупать новые семена. Мы не можем их сами получить. Почему у нас с овощеводством такая беда? Потому что у нас всё гибридное. Раньше была такая народная селекция, в деревнях свои семена брали и высеивали. А сейчас везде гибриды. Они более красивые, более урожайные, более интересные для производителей, в том числе частников, но из них семена мы уже не получим, они распадаются на исходные формы,
— пояснила профессор РАН Екатерина Журавлёва.
Более того, оказалось, что отчасти мы сами стали архитекторами собственного семенного бессилья. Сначала не выстояли против атаки модифицированных супер-урожайных семян, а затем, фактически признав коммерческую выгоду такой продукции, сами погрузились в пучину гибридного овощеводства.
В лабораториях создаются гибриды, эти гибриды потом сдаются, они используют опять же наши учреждения, где проходили испытания. Используя нашу квалифицированную силу, за три года они выбрали те комбинации, которые наиболее стабильно дают урожай, наиболее адаптированы в российских регионах. И всё. Вся наша наука теперь "отдыхает",
— рассказал Сергей Сирота.
В РСФСР, а затем в России какое-то время сохраняли наследие — при институтах работали 42 селекционных центра. После реформ и оптимизаций со стороны Минобрнауки их число сократилось примерно в четыре раза. Селекционеров на всю страну осталось ничтожно мало.
Подход к созданию сортов у нас был многогранный. Прежде всего сорт должен быть урожайный, должен быть устойчивым к болезням, он должен быть лёжким. Но мы ещё на первое место ставили всегда, что он должен быть вкусным. А сегодня наш покупатель сделал выбор совсем в другую сторону,
— добавил Сергей Сирота.
В отличие от западных бизнесменов наши ученые вкладывают душу в свою работу. В том числе поэтому так важна преемственность.
Селекционер — это штучный товар. Их не так много. По овощным культурам мы делали анализ — порядка 100 селекционеров. Из них 60 работают в нашем учреждении. Но в определённый момент у нас прекратили подготовку специалистов. Было такое мнение, что всё можно приобрести за рубежом. Всё привезут, и мы можем выбрать лучшее. Зачем заниматься самим, если можно всё купить? А селекционер — это годы работы. Должно пройти не одно десятилетие, чтобы человек действительно стал селекционером. Его нужно беречь, как зеницу ока,
— рассказал в интервью Царьграду директор федерального научного центра овощеводства, академик РАН Алексей Солдатенко.
Пшеница под угрозой
Единственная культура, по которой сегодня Россия полностью независима от иностранных дельцов — пшеница. Мы обеспечиваем и себя почти на сто процентов, и кормим многие страны мира.
Без селекции будущего у России нет. Это мы сейчас говорим об озимой пшенице нашей зоны. А 100 лет назад у нас здесь озимой пшеницы не было вообще. Селекция является сейчас той отраслью, где потратил рубль, а получаешь прибыль 300 рублей. Такой отрасли больше нет, кроме селекции,
— рассказал нам Баграт Сандухадзе — человек-легенда, проработавший в легендарном институте "Немчиновка" уже 60 лет, человек, стоявший у истоков отечественной селекции, доктор сельскохозяйственных наук, профессор, заслуженный деятель наук Российской Федерации и лауреат Демидовской премии.
Почему западные дельцы до сих пор не смогли подмять под себя огромный рынок пшеницы, ведь, как мы видим по сегодняшним событиям, это их серьезный стратегический промах? На самом деле — нет. Они планомерно идут к этой цели и вскоре отечественную пшеницу, гордость России, постигнет участь огурцов, картофеля или свёклы.
Monsanto и Syngenta долго не вкладывались в селекцию пшеницы по разным причинам, в том числе связанным со сложностью её генома. Полная расшифровка состоялась лишь пару лет назад. Это был большой проект. Это значит, что всё скоро случится. Осталось несколько лет присутствия российских сортов в качестве ключевых,
— сделал прогноз директор института права и развития ВШЭ-Сколково Алексей Иванов.
Действительно, сегодня наша пшеница вне конкуренции. И по качеству, и по количеству. Мы одни из крупнейших производителей зерна в мире. Если в 2010 году мы собрали 60 миллионов тонн пшеницы, в 21-м году — уже более 96 миллионов. Однако и теперь фермеру не заработать — рекордный урожай привёл к резкому падению цен. А это грозит банкротством многих фермерских хозяйств. Ведь себестоимость производства серьезно выросла из-за санкций. И это — ещё одна колоссальная проблема, требующая от государства ручного управления. Сложности на этом не заканчиваются.
Мне ни с чем не надо помогать. Только не надо мешать. Вот мы работали здесь — и у нас отняли землю. Пришла бумага: все эти площади распределили чиновникам под дачи,
— сказал Баграт Сандухадзе.
Это была большая проблема, и она до сих пор остаётся. У нас был принят документ, подписанный президентом, который запрещал отъём земель у научных институтов. Несмотря на документ, иногда происходило изъятие. Даже у нас, у института овощеводства, пытались изъять, и даже изымали земли. В Ростовской области изъяли 930 гектаров,
— отметил директор федерального научного центра овощеводства, академик РАН Алексей Солдатенко.
Вот далеко неполная хронология случаев изъятия земель у научных учреждений за последние два десятка лет:
- 2004 год. У основанного академиком Цициным экспериментального хозяйства в поселке Снегири отбирают почти 1000 гектаров земли, в 2020 году забирают и соседний участок опытного хозяйства ботанического сада.
- 2010 год. У Федерального исследовательского центра "Немчиновка" изъяты 375 гектаров опытных полей. На них вырастает "Сколково".
- 2010 год. Полностью лишают земли Павловскую опытную станцию — подразделение Всероссийского института генетических ресурсов растений имени Вавилова.
- 2012 год. в Мытищах под строительство жилья уходят земли филиала Федерального научного центра овощеводства.
- 2012 год. 22 гектара из 38 теряет в Люберцах НИИ картофельного хозяйства имени Лорха.
- 2014 год. Спустя два года у этого НИИ отбирают оставшиеся 16 гектаров. Но помогла шумиха в СМИ, 15 гектаров все-таки вернули.
Под дачные посёлки и элитную застройку были распроданы десятки тысяч гектаров, принадлежавших племенному заводу "Слободской", совхозам и колхозам "Онуфриевский", "Курсаковский", "Большевик", "Костровский" и "Победа". И если в нулевых операциями с землей, принадлежащей РАН, занималась глава Истринского района Анна Щерба, то теперь отобранные у хозяйств земли сельхозназначения продаёт девелоперам уважаемая структура — "ДОМ.РФ".
В 2016 году под застройку хотели отписать 100 гектаров опытных полей Тимирязевской академии — главного аграрного вуза страны, но тогда неравнодушные люди смогли обратиться к президенту. Однако осенью 2021 года вопрос поднялся вновь. Руководство Тимирязевки всё-таки планирует передать строительной компании 24 гектара земли академии.
Рыба гниёт с головы?
Отъем территорий в 90-х годах поспособствовал развалу отрасли. В России нет отдельного профессионального стандарта "селекционер растений", все специалисты, в общем, учатся на агрономов. Тимирязевка — один из немногих аграрных вузов, где есть образовательные направления по селекции.
В Соединённых Штатах, к примеру, учиться целенаправленно на селекционера можно почти в 60 университетах по всей стране.
Нам срочно необходимо готовить молодёжь, которая готова идти в поля. Труд селекционера тяжёлый, труд селекционера, извините, грязный. Земля — это такая погода, даже хуже, чем сейчас, а мы должны идти в поле, сеять или убирать, или проводить гибридизацию в любую погоду, только тогда будет результат,
— говорит в этой связи профессор РАН Екатерина Журавлёва.
Работа селекционера требует от человека особых качеств: терпения, способности творчески мыслить, интуиции. Увы, руководящие посты в Минсельхозе ничего подобного не требуют. Министры радели о скорейшем вступлении нашей страны в ВТО и продавливали сотрудничество с иностранными компаниями.
Участвовали в АТЭС, G20, G8, в саммите ФАО, в переговорах по ВТО. Что особенно важно, у нас утверждена комплексная программа международного сотрудничества в области сельского хозяйства,
— хвасталась Елена Скрынник, министр сельского хозяйства с 2009 по 2012 год.
С 2012 по 2015 год пост занимал Николай Федоров. Юрист по образованию, он до вступления в должность никогда не занимался сельским хозяйством. Зато Фёдоров, как тогда говорили, помог России "мягко" вступить в ВТО. Это вступление, в частности, обязывало нас закупать иностранную продукцию.
Сегодня проблемы селекции и семеноводства вновь пытаются решить люди, не имеющие к этой отрасли никакого отношения.
Наглядный пример: департамент селекции и семеноводства при Минсельхозе возглавляет Ирина Владимировна Лаврентьева. Еле заметная ссылка "вся биография" ведёт на пустой экран, а напрасно, ведь послужной список у чиновницы интересный.
По профессии — экономист. Всю жизнь проработала в коммерческих организациях и банках. Единственное, что отдаленно намекает на предмет разговора — последнее место работы Ирины, "Россельхозбанк", после службы в котором она стала советником министра сельского хозяйства.
А собственно сам министр сельского хозяйства Дмитрий Патрушев — по профессии менеджер — с 2010 по 2018 год был председателем правления того же банка.
Удивительно, но директором одного из департаментов АО "Россельхозбанк" была социолог Ольга Гатагова. Теперь Ольга — заместитель министра сельского хозяйства.
Светлана Ходнева была главой правового департамента "Россельхозбанка", а стала ещё одним замом.
Оксана Лут — ныне первый заместитель министра, а недавно — зампред правления АО "Россельхозбанк".
Ни одно вышеперечисленное лицо в сельскохозяйственной деятельности ранее замечено не было.
Что с того?
Ровно сто лет назад, в 20-х годах прошлого века, наша страна уже сталкивалась с похожей проблемой — зависимостью от иностранных семян. Тогда работу отладили безупречно. Система выведения новых сортов, районирования, размножения контролировалась реальными учёными, селекционерами, семеноводами, а не сотрудниками банков.
Эксперты солидарны в том, что сегодня нам достаточно лишь вспомнить прошлое. Пока мы полностью зависим от иностранных семян, велик соблазн, к примеру, у компании Byer просто отказать нам в поставках в поддержку Украины. Американский президент может запросто воспользоваться шансом заморить голодом ненавистную ему страну. Продовольственная безопасность — это не пустые слова, но пока нам для того, чтобы эту безопасность обеспечить, предстоят годы работы.
