Каково это – жить в русском городе, расположенном практически на границе с Украиной? По каким правилам? Чтобы понять это, корреспондент Царьграда отправился в Белгород, где увидел абсолютно спокойных и сплочённых общим делом людей.
Голос Разумного
Жители Белгорода и окрестностей помогают нашим бойцам с начала военной операции. В посёлке городского типа Разумное, что в 12 километрах от областного центра, сбор гуманитарки был запланирован общественным движением "За Россию. За наших ребят" именно в день приезда корреспондента Царьграда.
УЧАСТНИКИ ОБЩЕСТВЕННОГО ДВИЖЕНИЯ "ЗА РОССИЮ. ЗА НАШИХ РЕБЯТ". ФОТО: ЦАРЬГРАД
Два часа пополудни. Сельская улица буквально запружена легковушками – люди привезли всё, что так необходимо на "передке" – воду, "гигиену", медикаменты. Две симпатичные сестры – Анна и Алёна – напекли домашних пирожков. Местная бабушка Алевтина тащит на садовой тележке трёхлитровые банки с домашними огурчиками-помидорчиками. Наконец, появляется армейский КамАЗ, и из кабины выскакивает бравый майор.
Судя по многочисленным "обнимашкам", он тут не впервые и хорошо знаком со всеми. Закипает работа – собранное неравнодушными людьми споро перемещается в тентованный кузов, занимая свои места между патронными "цинками" и упаковками гранатомётных "выстрелов". Ещё одна старушка, судя по возрасту, пережившая Великую Отечественную, плачет и тянется к офицеру:
– Родненькие вы мои! Берегите себя! Побеждайте!
– Обязательно победим, бабулечка-красотулечка! А если не победим, то вернёмся и всё равно победим!
– майор улыбается, но видно, что эмоции сдерживает с трудом. Я, признаться, тоже. Потому что в этой сцене всё – русское.
БАБУШКА АЛЕВТИНА ДЕЛИТСЯ С БОЙЦАМИ ДОМАШНИМИ ЗАГОТОВКАМИ. ФОТО: ЦАРЬГРАД
"Они такие же русские…"
Следующий день начинается со складских работ – "Общероссийский народный фронт" формирует гуманитарные пакеты для беженцев, спасающихся от украинских карателей в городке Уразово Валуйского района Белгородской области. Студенты медицинского колледжа распределяют по коробкам лекарства, тут же – детские игрушки, памперсы, одежда. Воспользовавшись коротким перерывом, обращаюсь к одной из девушек-волонтёров. Софья Ткаченко серьёзна и собранна:
Я считаю, что уже пора задействовать наши самые мощные силы, и Путину нужно продолжать действовать… Потому что дальше это терпеть нельзя. А здесь я по собственному желанию. Наш народ всегда был милосердным и готовым помочь тем, кому трудно. К тому же оттуда к нам едут такие же русские, как мы.
Вторая девушка в этот момент звонит отцу. Слышу обрывок разговора:
Папа! Спустись вниз, проверь почтовый ящик… Повестка должна прийти! Мобилизацию же объявили… Дениска наш теперь воевать пойдёт.
Такие вот реалии текущего момента…
У ЭТИХ ЛЮДЕЙ НЕТ МЕСТА СТРАХУ, ОНИ ПОНИМАЮТ, ЧТО ЗАЩИЩАЮТ. ФОТО: ЦАРЬГРАД
Всё собрали, загрузились, поехали. До Уразова – около 170 км. Спустя три часа – на месте. Нас ждут. Начинается раздача, и если на взрослых ещё можно смотреть спокойно, то дети вызывают какой-то болезненный спазм за грудиной. Тянутся за игрушками, а в глазах плещется страшное. Где-то вдалеке, по ту сторону границы, слышится звук взрыва, и они цепенеют от ужаса. Маленькие, темноглазые… А их родители рассказывают о предательстве.
Нас там считают предателями только потому, что у нас родственники в России! Но на самом деле это Украина нас предала!
– говорит Майя Курбатова, взявшая на себя ответственность за людей, стоящих вокруг неё и пытающихся поведать о том, какая судьба была бы уготована им и их детям, если бы Россия закрыла погранпереходы.
ЛЮДЕЙ, ВЫБРАВШИХ РУССКИЙ МИР, НА УКРАИНЕ СЧИТАЮТ ПРЕДАТЕЛЯМИ. ФОТО: ЦАРЬГРАД
"Никто другой за меня это не сделает…"
Сотрудники областного сборного пункта, куда я отправился 22 сентября, встретили меня, мягко говоря, неласково:
Мы с прессой не работаем! Вы сами покинете помещение или вам помочь?
– в глазах некоего гражданского лица, которое встретило меня на точке сбора "мобилизантов", нет ничего, кроме служебного рвения и выражения "как бы чего не вышло". Ну, нет так нет. Еду в обиталище главного военного комиссара Белгородской области. Там ситуация повторяется, но уже почти без хамства и с советом обратиться о областное правительство, пресс-служба которого выслушивает мою просьбу прокомментировать ход мобилизации с некоторым удивлением… Возвращаюсь на сборный пункт и пробую поговорить на камеру с мужиками, толпящимися у входа. Соглашается единственный из нескольких десятков. Остальные – ни в какую.
Не до тебя, мол, товарищ военкор.
Но тот, который нашёл минуту для разговора, попросив, правда, не упоминать его фамилии, говорит вещи знаковые:
Настрой у нас боевой. Родине нужно помочь! Если не я – другой за меня это не сделает. Поэтому, ребята, крепимся, держимся друг за друга, и будет тишина у нас тут – и в Белгороде, и в области… Конечно, никто этого не ждал и даже не думал, что такое может произойти, но… Пришло наше время. Всё. Мы идём.
Что с того?
Белгород не паникует, не устраивает митингов протеста, не боится. Хотя почти каждую ночь где-то за городской чертой слышатся звуки войны – то артиллерия отработает по противнику, то ПВО собьёт что-то летящее с той стороны. На улицах стерильная чистота и порядок – тут вообще одно из достаточно редких мест России, где жители благодарят за работу своего губернатора Вячеслава Гладкова. Прифронтовой город живёт своей особенной жизнью и, пожалуй, может служить примером того, как в непростые времена до́лжно вести себя любому прочему населённому пункту России.
