Начало нового учебного года – время поговорить не только об учёбе школьников, но и об их безопасности. Как пережить этот год без потерь? Что делать, если вашего ребёнка травят в школе, как снизить уровень агрессии у подростка, сохранить его душевное здоровье, и стоит ли следить за тем, что читают и смотрят дети в интернете?
Травля, или как сейчас модно называть это явление, буллинг, стала почти нормой для многих детских коллективов. Виртуальный мир, компьютерные игры нередко очень негативно влияют на детскую психику.
Детям постоянно скучно, они ищут способы развлечься. Не из-за этого ли в Волгограде 11-летняя девочка решила поджечь школу, а семилетняя жительница Приднестровья сожгла свою квартиру и ещё 36 по соседству?
Психологические проблемы детей – это спроецированные проблемы родителей
При этом уровень агрессии в детской среде иногда зашкаливает. Что со всем этим делать? Эти и другие вопросы в программе "Царьград. Сегодня" ведущая Диана Сорокина обсудила с семейным психологом Евгением Димитрашом и лидером общественно-политического движения "Объединение родителей" Инной Гориславцевой.
КАК ПЕРЕЖИТЬ ШКОЛЬНЫЙ ГОД БЕЗ ПОТЕРЬ? ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ВАШЕГО РЕБЁНКА ТРАВЯТ В ШКОЛЕ, КАК СНИЗИТЬ УРОВЕНЬ АГРЕССИИ У ПОДРОСТКА? ОБ ЭТОМ ШЁЛ РАЗГОВОР В СТУДИИ "ПЕРВОГО РУССКОГО". ФОТО: ЦАРЬГРАД
Диана Сорокина: Я слышала точку зрения, что у детей до 15 лет не существует проблем, и все их проблемы – это проблемы родителей. Так ли это на самом деле?
Евгений Димитраш: Это моё профессиональное убеждение: проблемы детей – это проблемы их родителей. Действительно, родители проецируют на своих детей свои психологические проблемы, фактически заражают их этим, есть даже такой термин – "заражение", и передают это по наследству.
Потом их дети, вырастая уже с набором психологических проблем, транслируют это дальше, в следующее поколение. И дальше из рода в род это всё передаётся.
Что понимать под психологической проблемой? Что мы с вами сейчас называем, что вы имеете в виду под словосочетанием "психологическая проблема", о чём идёт речь?
– То, что ребёнок агрессивный, деструктивный.
Е.Д.: Мы говорим об агрессии, как о чём-то из ряда вон выходящем, не свойственным человеку. И мы лукавим перед самими собой. Нам необходимо трезво посмотреть в глаза нашей человеческой природе и понять, что агрессия – это основа нашей человеческой натуры, она была одним из обязательных условий выживания человека.
Агрессия заложена в нас. И когда мы говорим об агрессии, как о чём-то нехорошем, мы совершаем очень большую ошибку. Необходимо уметь управлять своей агрессией, которая должна быть включена в определённые социально-психологические рамки.
Например, если я начну проявлять агрессию и избивать кого-то в этой студии, меня арестует полиция, скорее всего, это будет чревато для меня, я лишусь своей психологической практики. То есть общество потом меня очень сильно за это накажет.
И зная это, даже если у меня вдруг появилось бы желание сделать сейчас что-то из ряда вон выходящее, выплеснуть свою агрессию, социально-психологические нормы будут меня сдерживать. Это закон, это общество, даже если мы не говорим о законе как таковом.
Например, кто-то не боится закона. Но если он начнёт кого-то избивать, вполне возможно, в ответ изобьют и его. И тогда человек будет расплачиваться уже своим собственным здоровьем, и это тоже сдерживающий фактор.
Агрессия присуща каждому человеку, просто она может иметь разные степени и разные формы проявления, и безусловно, она должна подлежать и внутриличностному контролю, и контролю со стороны общества. Но агрессия – это часть человеческой природы.
Агрессия – хорошо продаваемый продукт
Инна Гориславцева: В чём-то я бы с вами согласилась, но всё-таки современное общество стало гораздо более агрессивным по отношению друг к другу. Оно всегда в определённом смысле было агрессивным, но если посмотреть на количество информационного контента, в котором агрессия присутствует как некая новая нормальность, мы очень сильно удивимся.
Достаточно вспомнить обыкновенный мультфильм про Тома и Джерри, в котором кот гоняется за мышонком, бьёт его молотком, проявляя определённые признаки жестокости по отношению к живому существу.
Е.Д.: В "Ну, погоди" то же самое.
И.Г.: А авторы "Ну, погоди", как мы знаем, позаимствовали сюжетную концепцию как раз из того же "Тома и Джерри". И можно не только про "Ну, погоди" говорить.
Посмотрите художественные фильмы, которые мы сейчас каждый день видим. А элементы агрессии, которые присутствуют в цифровом контенте, в игрушках, которыми наши дети увлекаются. В это даже вовлекаются школы, учитывая элементы геймеризации образовательного процесса.
На что мы тогда рассчитываем, если мы саму по себе агрессивность делаем элементом новой нормальности? То есть, с одной стороны, мы провоцируем рост этой агрессии, с другой стороны, мы пытаемся создавать некие элементы контроля, причём построенные прежде всего на страхе перед наказанием со стороны правоохранительных органов.
К сожалению, здесь у нас серьёзнейший разрыв между теми ценностями, которые общество должно поддерживать, пропагандировать и поощрять, в том числе создавая визуальную картинку этих ценностей для наших детей. С другой стороны, мы не стимулируем в них развитие этих свойств и качеств, потому что воспитательного процесса как такового, который поддерживал бы эти свойства и качества, нет.
Однако контент, в котором агрессия является нормой, общедоступен, он приветствуется, ничем не ограничивается. Отсутствует элементарная цензура, не побоюсь сказать этого слова.
Е.Д.: А почему это происходит? Потому что это очень хорошо монетизируется, потому что это будут смотреть, этот контент будет востребован. Агрессия, так называемая жесть, идёт на втором месте сразу после порнографии по просмотрам. Люди это смотрят – "я хочу жести, я хочу видеть, как кому-то отрывают голову, кто-то попадает под поезд…"
Человеческая натура к этому стремится. Мы таким образом обостряем вкус жизни, мы чувствуем, что с нами это не происходит, и внутренне радуемся – "как хорошо, что не я сейчас упал с седьмого этажа, а кто-то другой". Нас к этому тянет. Это просто продукт, это то, что продаётся.
И.Г.: И вы считаете это справедливым?
Е.Д.: Не важно, что я считаю. Я говорю, что конструктивно и продуктивно будет воспитывать своего ребёнка, принимая на себя всю ответственность за последствия этого воспитания, а не перекладывать эту ответственность на общество.
Потому что общество такое же разнородное, как вот даже мы, сейчас сидящие в этой студии. Нет единой целостной позиции, концепции, объединяющей это общество, нет идеи.
Общество размежёвано. Нет справедливости, потому что есть богатые и очень богатые, а есть люди, которые оказались на грани выживания, на грани нищеты. И, конечно, все ненавидят всех, вот в чём мы находимся. А агрессия – это хорошо продаваемый продукт.
Школьный буллинг пришёл с Запада: Ментальная война длиной в 30 лет
ИННА ГОРИСЛАВЦЕВА: "СЕЙЧАС В ДЕТЯХ КУЛЬТИВИРУЮТСЯ СОВЕРШЕННО ИНЫЕ ЦЕННОСТИ – ИНДИВИДУАЛИЗМ, КОНКУРЕНЦИЯ, КУЛЬТ ДЕНЕГ, КУЛЬТ ПОТРЕБЛЕНИЯ". ФОТО: ЦАРЬГРАД.
И.Г.: Это элемент ментальной войны за умы, сердца и души наших детей, которая последние 30 лет ведётся на территории России. И ведут её люди, пропагандирующие на нашей земле систему ценностей, которая не была для нас характерна.
В советское время в детях развивали честь, совесть, взаимовыручку, дружбу. То есть те черты, которые должны были быть присущи "будущим строителям коммунизма".
А сейчас культивируются совершенно иные ценности – индивидуализм, конкуренция, культ денег, культ потребления. И в информационном, культурном пространстве это стало вариантом новой нормальности.
И это та самая глобальная проблема, в которой надо разбираться. Но только не по веткам бить на том дереве, которое уже выросло, надо выкапывать корень, если не глубже. И вот тогда мы, возможно, сможем рассчитывать на то, что спустя какой-то период времени, опираясь на традиционные ценности, на родителей, на семейную атмосферу, можно что-то исправить.
Если родитель не разделяет этих ценностей, а мы начинаем что-то требовать от школы, то это огромная ошибка. Так не сочленяется, должна быть абсолютно одинаковая система координат.
Е.Д.: Сейчас школа как институт совершенно обесценена. Учитель обесценен как фигура. На него можно накричать, ударить. Но опасно это даже обсуждать, потому что сейчас нас может увидеть какой-то подросток и подумает: психолог говорит, что можно учителя ударить, пойду и ударю.
Потому что это уже закладывается на более глубинных уровнях нашей психической организации, на подсознании, а подсознание уже не видит разницы между реальностью и воображаемым.
То, что происходит в мультсериале "Том и Джерри", на уровне сознания фиксируется ребёнком как мультик, но на более глубинных уровнях его психической организации это становится реальностью.
То же самое можно сказать о видеоиграх. Я не утверждаю, что когда ребёнок убивает кого-то в видеоигре, что он переживает то же самое, если бы он убил кого-то в реальности, но это очень похоже. Хотя здесь тоже нужно подходить вдумчиво. Некоторые игры потрясающие, и они действительно способны развивать внутренний мир ребёнка, его воображение, его творчество.
ЕВГЕНИЙ ДИМИТРАШ: "Я ДАЛЁК ОТ ТОЙ МЫСЛИ, ЧТО УЧЕНИК С БОЛЬШОЙ ОХОТОЙ ОБРАТИТСЯ СО СВОИМ ЗАПРОСОМ К ШКОЛЬНОМУ ПСИХОЛОГУ". ФОТО: ЦАРЬГРАД.
Школьные психологи совершенно обесценены. И кто к ним пойдёт?
– Насколько я знаю, в каждой школе есть психолог. Действительно сейчас дети приходят к такому специалисту и насколько эта мера работает сейчас?
Е.Д.: Я начинал когда-то как школьный психолог. Потом я служил военным психологом. Я очень много параллелей провёл в своё время между работой школьного психолога и военного психолога.
Что схожего? И в одном, и во втором случае чаще всего инициатором запроса выступает сам психолог, а не учащийся или военнослужащий. Я не знаю достоверно, какова сейчас ситуация в школах. Но я общаюсь с коллегами, которые там работают. Поэтому могу сказать, что сама фигура школьного психолога обесценена.
Она обесценивается и родителями, и администрацией учебного заведения, что печально, и, соответственно, учащимися тоже. Я далёк от той мысли, что ученик с большой охотой обратится со своим запросом, с какими-то тревожащими его проблемами, ситуациями к школьному психологу.
– По какой причине обесценена? Потому что сомневаются в квалификации?
Е.Д.: В том числе и поэтому. В основном школьные психологи – это вчерашние студенты, будем правде смотреть в глаза. Я не хочу обесценивать коллег, я с большим уважением к ним отношусь.
Просто действительность такова, что наша образовательная система так и не встроила в себя институт школьного психолога. Психологическое сопровождение учебного процесса носит номинальный, формальный характер. Это нужно понимать.
И вот те наборы техник, методик, инструментов, с которыми школьный психолог идёт в класс, идёт к учащимся, как правило, имеют социометрическую направленность. То есть они направлены на выявление психологического климата в классе и на выявление микрогрупп в том или ином коллективе.
Другое направление – это профориентация. То есть социометрия, профориентация – это два направления, которые можно ещё рассматривать, всерьёз о них говорить в практике школьного психолога. Всё остальное – это профанация, на мой взгляд. Школьный психолог не работает с семьёй, не работает с учащимися так, как надо.
Школьным психологам боятся рассказывать семейные проблемы – до опеки дорога короткая
И.Г.: Практика обращения к психологам в России не очень распространена. И даже среди взрослых людей, которые прибегали бы к психологической поддержке, чтобы решить свои внутренние житейские проблемы, не так много. Значит, и кредит доверия, который был бы у родителя к специалисту, крайне низкий.
Кроме всего прочего, любая психологическая проблема не просто проблема ребёнка, это проблема семейная. На самом деле, психологу предстоит, расковыривая суть той проблемы, которая, возможно, есть в малыше, общаться с родителями, с мамой, с папой. А я сомневаюсь, что мама и папа будут готовы выстраивать искренние и доверительные отношения с психологом, да ещё и со школьным.
Скорее они предпочтут пойти на психологическую консультацию куда-то вовне, нежели будут обращаться за услугами школьного психолога. Потому что у школьного психолога, который встроен в систему школьного образования, есть и обязанность, узнав о признаках неблагополучия, в том числе психологического, сообщить об этом прежде всего директору школы, а тот, в свою очередь, по вертикали обязан поставить в известность органы опеки и попечительства.
К чему может привести подобное обращение в органы опеки и попечительства, родители знают хорошо – вплоть до изъятия ребёнка из семьи. Поэтому, предполагая заранее такой маршрут, родители не пылают желанием раскрывать семейные тайны и всю внутреннюю подоплёку возможных конфликтов, если они проистекают из семьи, куда-то в сторону.
Но всё-таки надо провести водораздел, потому что психологические проблемы действительно могут иметь характер произрастающих в семье, то есть это проблемы взаимоотношений ребёнка с мамой, папой, бабушкой, дедушкой, братьями, сёстрами. То есть семейная внутренняя история.
Есть способ справиться с буллингом. И он очень простой
А в начале беседы мы говорили о том, что есть ряд проблем, связанных со взаимоотношениями ребёнка с одноклассниками, с тем самым буллингом. Я член управляющего совета одной из московских школ и могу сказать, что алгоритм здесь должен быть очень простой для любого родителя. Практический, действенный и очень простой.
Он сводится к тому, что если ребёнка обижают, и это единственный ребёнок в классе, которого обижают, то в школе есть такая опция, которая называется конфликтная комиссия. Задача родителя, защищая своего ребёнка, зафиксировать факт такого рода травли и буллинга и обратиться к директору школы. Можно миновать стадию общения с педагогами, разговоров по душам.
Просто надо сразу написать подобное заявление и просить созыва конфликтной комиссии в школе, в задачу которой и должно войти разобрать по косточкам эту конкретную ситуацию, определить степень причастности каждого участника к самому факту, к этом инциденту, после чего принимается школой решение.
Если выясняется, что есть определённая виновность в действиях ребёнка, который организовал этот буллинг, эту травлю, то школа обязана такого ребёнка для начала предупредить, а следующим этапом, если травля не прекратится и родители не предпримут воспитательных мер, поставить на так называемый внутришкольный учёт.
В каждой школе есть социальные педагоги, задача которых следить за подобными детьми, за неблагополучием и проводить регулярные, в том числе воспитательные беседы с теми детьми, которых школа таким образом выявила.
Если не помогает внутришкольный учёт, тогда в этом случае дело может быть передано в том числе в комиссию по делам несовершеннолетних и так далее.
Но бывает, что один ребёнок в классе устраивает буллинг всему классу, то есть проявляет неадекватное поведение, ведёт себя неприемлемо во время уроков. И представляет определённую угрозу жизни и безопасности для других детей, которые приходят в класс.
Мы знаем примеры, когда дети ходили в школу с перочинными ножами, когда они приносили особо опасные предметы, в том числе приносили наркотические средства в класс. Если такой факт выявляется, он должен стать предметом рассмотрения.
Я могу сказать, что до окончания общего школьного образования, до 9-го класса, действительно отчислить ребёнка из школы очень трудно. Но иногда бывает полезно перевести ребёнка из одной среды в другую, и ситуация может разрешиться.
Вот такое решение должна принимать социально-психологическая комиссия относительно того, насколько можно оставлять ребёнка в детской среде, или всё-таки это серьёзные отклонения в поведении, которые нельзя оправдать уже чисто психологическими проблемами, когда это, скорее всего, уже психиатрические проблемы, и такие случаи, к сожалению, тоже у нас довольно часты.
Вот в этом случае родителям действительно может быть предложено перевести ребёнка на семейную форму обучения. Поэтому, если в классе есть такой агрессирующий ребёнок, который устроил травлю и буллинг всему классу, дело родителей всего класса обратить внимание школы на такое событие и попросить вынести какое-то решение относительно возможности продолжения обучения ребёнка в стенах школы.
