Годы вымывания из рядов вооруженных сил настоящих солдат и замены их женщинами, трансгендерами и политическими назначенцами привели в упадок армии европейских государств
Президент Франции Эммануэль Макрон заявил, что планирует сделать французскую армию первой в Европе по оснащенности.
«У нас есть программа вооружений на 2019−2024 годы, которая позволит нам восстановить наши возможности, а также адаптироваться к актуальной ситуации в мире, что позволит сделать французскую армию первой армией в Европе», — сказал он, выступая на конференции французских послов.
Глава государства также отметил необходимость модернизации и укрепления сил ядерного сдерживания и подчеркнул, что сильная армия — ключевой пункт принятой в стране стратегии.
Не исключено, что Макрона вдохновил канцлер ФРГ Олаф Шольц, который еще в конце мая пообещал сделать германскую армию самой большой в Европе.
«У Германии скоро будет самая большая регулярная армия в Европе в рамках НАТО», — сказал он в интервью газетам Neue Berliner, Stuttgarter Zeitung и Stuttgarter Nachrichten.
По его мнению, это укрепит безопасность Германии и ее союзников. Вот только во Франции планы германского кабмина явно вызвали беспокойство.
«Франция должна в обязательном порядке проявлять осторожность, чтобы не оказаться в положении вечно догоняющего», — заявил вице-президент парламентского комитета по обороне Жан-Луи Тьеро. По мнению политика, слова которого приводит Le Figaro, французская армия должна сохранять паритет с Германией.
Приводится в статье и мнение экспертов Института Монтеня, которые считают, что наращивание военной мощи Германия будет использовать для защиты своих промышленных интересов и утверждения растущего авторитета на международной арене".
«Это нарушит геостратегический баланс в Европе, поскольку до сих пор только Франция могла претендовать на лидерство в вопросах обороны внутри Союза и использовать этот рычаг на международном уровне», — говорится в переводе статьи, предлагаемом «Иносми».
Идти в военном авангарде Европы собирается и Польша, где в 2023 году планируют увеличить оборонный бюджет почти в 2 раза. Об этом в конце августа заявил премьер-министр страны Матеуш Моравецкий.
«На будущий год мы планируем около 98 млрд только в самом бюджете. И вместе с этим бюджетом на регулярную армию мы планируем от 30 до 40 млрд злотых на закупку вооружения за границей», — сообщил он.
В Варшаве мечтают о том, что к 2030-м годам у Польши будет больше танков, чем у Великобритании, Германии, Франции, Нидерландов, Бельгии и Италии вместе взятых. Черпать средства на это, видимо, собираются в требуемых от Германии репарациях, сумма которых по польским подсчетам должна быть не менее 6 трлн злотых, то есть около 1,3 трлн долларов. Впрочем, в Германии уже заявили, что ничего платить не собираются.
При этом в Евросоюзе обсуждается создание и общей армии, и единой системы ПВО, и реализация прочих «новаторских» идей, продиктованных русофобией и недальновидностью европейских политиков. Складывается ощущение, что европейские страны решили не только в гонку вооружений включиться, но и поучаствовать в конкурсе «Чья армия круче».
Руководитель Центра французских исследований Института Европы РАН Юрий Рубинский считает, что украинский кризис усилил тенденции в конфронтации Восток-Запад, которые накапливались в последние годы.
— Речь идет, к сожалению, об уже устойчивой тенденции. В какой степени решения отдельных стран Евросоюза могут вылиться в объединённую военно-политическую структуру, вопрос остается открытым. Очень много разногласий, проблем. Подход к взаимодополняемости между США и всей структурой НАТО, с одной стороны, и место Европы, ЕС в этом — вопрос до сих пор не решенный. Есть позиция стран, например, Венгрии и не только, которая не подходит к общему знаменателю.
Есть страны, которые соглашаются с критикой еще времен президента Дональда Трампа, что европейцы недостаточно вкладывают в свою общую оборону. Отсюда, безусловно, делаются выводы, и они связаны не только с украинским кризисом. Например, для Франции и не только очень важную роль играет обострение соперничества великих держав в Африке, где сталкиваются бывшие метрополии прежних колониальных империй (Французской, Британской), Россия и Китай.
На сегодняшний день тенденция усиления гонки вооружений налицо. В то же время экономическая ситуация в мире и в собственно в Европе не дает возможности продолжать эту линию с учетом глобальной инфляции (и в США, и в Европе она самая высокая за последние 40 лет), но не только это, а и кризис в связи с поставками российского и украинского продовольствия, удобрений и т. д. Дело идет на фоне климатической катастрофы, связанной с потеплением.
Импульс гонки вооружений понятен, его можно объяснить, а с другой стороны возможности и конкретные формы повышения военно-политического статуса Евросоюза — вопрос открытый. Есть факторы, которые этому способствуют, а есть те, которые препятствуют. Думаю, вторые тоже важны. Хотя цель 2% ВВП, не меньше, на оборонные расходы остается, но ее достигает очень ограниченное число европейских стран. Нарастание кризисных явлений в экономике — это серьезное препятствие для планов европейского филиала НАТО
Немецкий политолог д-р Грегор Шпицен отмечает, что с началом специальной операции на Украине заигрывание с оборонной повесткой стало хорошим тоном для европейского политического истеблишмента.
— Так, немецкие «Зеленые», некогда ставившие пацифизм по главе угла своей политической платформы, превратились в «Оливково-зелёных», как саркастически отметил политический еженедельник Der Spiegel. Задор заклятых партнеров по светофорной коалиции пока что как может сдерживает канцлер Шольц, решительно не готовый вступать с Россией в прямую конфронтацию, однако кто знает, насколько далеко простираются плохо скрываемые амбиции министра Бербок и не заменит ли она в ближайшем будущем стремительно теряющего популярность главу кабинета министров от СДПГ. Что случится в этом случае — предсказать невозможно. Как бы то ни было, €100 млрд дополнительного бюджета немецким Вооруженным Силам были выделены и распределены: для Германии, где армия на протяжении долгого времени находилась на положении нелюбимого дитя — это настоящий поступок. Однако, учитывая что минимум €55 млрд из этих средств отправятся в США на закупку неоднозначных многоцелевых истребителей F-35 и военно-транспортных вертолетов, польза от подобных расходов остается более чем сомнительной.
Британские политики также решили тряхнуть стариной и вспомнить викторианскую эпоху, когда армия и флот Её Величества выступали в роли главных мировых констеблей. Правда, что у Бориса Джонсона, что у Лиз Трасс попытки бряцать оружием выходят настолько жалкими, что иначе как фарсом их и не назовёшь. Флот у старушки-Англии уже не тот, армия год назад донельзя дискредитировала себя во время панического бегства из Афганистана, и даже силы специальных операций, некогда составлявшие гордость британской короны, потерпели фиаско, прогадав с планированием недавней украинской операции по освобождению Запорожской АЭС.
В гонку за самое эффектное позиционирование в стиле милитари включилась также и Франция. Впрочем, попытки президента Макрона примерить сверкающие доспехи великих французских воителей прошлого пока что выглядят не более впечатляющими, чем у его коллег из-за Ла-Манша. Едва Франция начала восстанавливать свою репутацию военной державы после Второй Мировой, Вьетнама и Алжира, как последовало изгнание французского контингента из Центральной и Западной Африки. Пощечина от русских ЧВК в ЦАР и Мали оставила незаживающую рану в душе самолюбивых галлов. Однако такова жизнь: наполеоновская эпоха осталась позади, а наследие великого предка недалекие потомки бездарно растранжирили.
Таким образом, все попытки европейских политиков реформировать национальные армии и создать единые общеевропейские силы безопасности пока что остаются не более чем политическими декларациями. За годы экономии на оборонных бюджетах и работы по вымыванию из рядов вооруженных сил настоящих солдат путем замены их женщинами, трансгендерами и политическими назначенцами без какого бы то ни было военного опыта, армии европейских государств пришли в упадок. Для их реформирования по стандартам настоящего XXI века потребуется много лет, если не десятилетий.
