Власти Риги призывают изолировать «нелояльных» русских, забыв, что из Москвы на берега Даугавы, в конце концов, прилетит «горячий привесофт»
Президент Латвии Эгил Левитс призвал изолировать «нелояльную» часть русского сообщества, проживающую в стране. По его мнению, в последнее время в национальном сознании латышей произошли перемены, в которых он видит как позитивные, так и негативные стороны. Позитивным эффектом политик считает то, что с начала украинского конфликта латыши «стали более патриотичными и национально настроенными», а также лучше осознавать цену свободы. В то же время часть жителей, сказал он, проявляет нелояльность к Латвии.
«Мы видим часть русского сообщества, которая не лояльна к нашему государству. Наша задача — справиться с ними, то есть изолировать их. Их просто надо изолировать», — заявил он в эфире Латвийского радио.
Изменилось в стране, считает латвийский президент, и отношение к тому, что связано с Россией, в частности, латыши стали «более чувствительно относится» к монументам победы над фашизмом, которые глава государства назвал «российскими памятниками».
Видимо, поэтому латвийские власти решили, что снос мемориала воинам Советской армии — освободителям Латвии и Риги от немецко-фашистских захватчиков — это нормально. Вот только далеко не все жители Латвии разделяют позицию властей. Сотни людей пришли к мемориалу, протестуя против его сноса. Полиция провела массовые задержания, а российское посольство, по словам посла РФ в Латвии Михаила Ванина, начало выдавать российские визы гражданам, задержанным во время протестов, «чтобы они могли беспрепятственно покинуть территорию Латвии и найти убежище в РФ, если потребуется».
Как заявила официальный представитель МИД РФ Мария Захарова, страны Восточной и северной Европы не перестанут сносить памятники советским воинам-освободителям, потому что цель правящих там режимов — «демонтаж исторической памяти». По ее мнению, латвийские власти, отдавая приказ о сносе мемориала, рискуют расколом внутри страны.
«Не просто временным нарушением общественного спокойствия, а стравливанием людей и невозможностью гармоничного существования граждан своей же страны, которые знают историю, которые помнят, у которых есть история их семьи, несмотря на это они все равно будут делать так, как они делают. Это их миссия», — заявила официальный представитель МИД РФ в эфире радио Sputnik.
Посольство России в Латвии призвало международные организации дать оценку происходящему, однако там предпочитают отмалчиваться. Зато у жителей самой Латвии, видимо, уже накипело. В своем ТГ-канале Alex Stet. написал, что даже не будет спрашивать про определение нелояльности.
«Я прекрасно понимаю, что рано или поздно к этой группе отнесут все наше дружное поголовье, кроме тех, кто добровольно вызовется помогать регистрировать и грузить в вагоны. Таких у нас тоже с каждым днем все больше, но это не беда: просто на следующем этапе можно подкрутить гайки и — всё. И они треснут», — уверен он.
Он также поинтересовался, куда латвийский президент собирается отправлять «нелояльных»: «Где ГУЛАГ располагаться будет? Какие вещи брать: теплые, или летние? Будет ли возможность брать с собой детей и стариков, или с ними вопрос будет решаться на месте? У вас же наверняка есть хотя бы наброски плана изоляции».
Еще один пользователь на латышском и русском языках признает, что Латвия «с этого дня стала ультранеонацистской страной»: «Это недопустимо, но это факт. Я уже не говорю, что теперь будут гнобить латышей-русофобов, разрушавших памятник. Понятно, что начнется охота на них, и подожгут, скорее всего, технику, которая снесла этот памятник. Теперь уж тем более мы ждем Россию в гости в Латвию, но вот так память наших прадедов взяли снесли и в мусорный контейнер выкинули части памятника — это (нецензурная лексика — ред.). Кровью обливается сердце. Стыд. Вчерашний день стал похоронами Латвии, к сожалению».
— Действия властей Латвии свидетельствуют о том, что местный истеблишмент всерьез рассматривает возможность реанимации проекта по построению в республике полноценной этнократии, — считает эксперт Центра ПРИСП, к.и.н. Николай Пономарев.
— Вряд ли она будет выражаться в формах прямого насилия. Скорее всего, станет использоваться целая система практик формальной или неформальной дискриминации, причем не только со стороны государства. Одновременно будет доведена до логического завершения концепция мемориальной политики, основанная на сочетании русофобии и антисоветизма. Результатом этого в долгосрочной перспективе может стать негласная сегрегация и даже «ольстеризация» страны.
«СП»: — Чего добиваются латвийские власти, снося памятники, объявляя фактически охоту на нелояльных?
— Это элемент символической политики, призванный окончательно интегрировать русофобский элемент в структуру новой национальной идентичности, разрушить остатки советской модели самоопределения и тем самым добиться полной легитимации существующих экономической и общественно-политических моделей.
«СП»: — Куда и как собираются латвийские власти изолировать русских, а может и не только русских, но и всех «нелояльных»?
— Речь, конечно, не идет о концлагерях, о прачечных «только для латышей» или аналогах бантустанов. Будет иметь место социальное и экономическое бойкотирование, маргинализация по принципу происхождения, языка и политических взглядов. Условно, русские могут оказаться в положении далитов в индийском обществе. Формально они — полноправные граждане, но на практике — все такие же «неприкасаемые».
«СП»: — Почему не слышно голосов международных структур, правозащитников?
— Большинство правозащитных организаций тесно аффилированы с властями конкретных государств, ориентированы на внутреннюю повестку либо исповедуют доктрину «позитивной дискриминации», а также зависимы от доступа к СМИ. Они не являются самостоятельными политическими акторами.
«СП»: — Как Россия может и должна отвечать на подобные действия и заявления?
— У России есть лишь ограниченный набор реально применимых средств воздействия. Его формируют, в первую очередь, экономические санкции и инструменты мягкой силы. Последние могут позволить полноценно интегрировать русских Латвии в поле влияния «большой России», создать внутри республики то, чего реально боятся латышские политики — аналог Ольстера или Косово, готовый вспыхнуть в случае прямого применения силы со стороны Риги.
