Для чёрных трансплантологов любой военный конфликт – самое "урожайное" время. Этот преступный бизнес работал на полную мощность в Косово, откуда шёл мощный поток органов для трансплантации. Творили свои жуткие дела "доктора по имени Смерть" и на Украине.
В очередном выпуске программы "Бесогон" режиссёр Никита Михалков вернулся к этой проблеме, напомнив о том, как украинских военнослужащих чуть ли не с поля боя забирают в свои клиники трансплантологи из Израиля, Германии, Канады и США.
Органы шли потоком, но об этом умалчивалось
По самым скромным подсчётам, международная сеть трансплантологии зарабатывает на Украине около 2 миллиардов долларов ежемесячно. По словам одного из сотрудников СБУ, органы изымались в специально созданных стационарных спеццентрах нередко у умирающих солдат.
А затем материалы переправлялись за границу – в израильские, канадские, немецкие и даже американские клиники, где этих органов ждут больные пациенты, которым необходима пересадка почек, печени, сердца, а то и глаз.
По Косово и Сербии было доказано, что людей чуть ли не на поле боя разбирали на органы, однако ответственности за это так никто и не понёс. На Украине, по сути, сейчас происходит то же самое. Но что с этим делать, как это можно вообще доказать, наказать, отследить?
Где власть становится фиктивной, чёрная трансплантология выходит на первый план
На территориях, где власть либо вообще отсутствует, либо является фиктивной, где идут военные действия или гуманитарная ситуация абсолютно безобразная, тема чёрной трансплантологии всегда выходит на первый план, уверен врач-патологоанатом, клинический фармаколог Александр Эдигер.
У нас давно вне всяких специальных военных операций территории тех же Молдавии и Украины являлись просто угодьями для охотников за потенциальными донорами органов, – напомнил эксперт. – Причём речь шла как о покупке у живых людей, так и об эпизодах с исчезновением доноров. Сейчас Украина является базой для чёрной трансплантации номер один.
Сложилась парадоксальная ситуация. Чем эффективнее трансплантологическая хирургия, чем эффективнее технические способы трансплантации органов, вывода из операции в сторону постоперационного состояния, тем тоньше методы иммуносупрессии.
То есть чем выше прогресс, связанный с хирургией трансплантологии, тем страшнее ситуация с чёрной трансплантологией. Как только резко расширяется спектр возможностей, растёт и спектр потенциальных жертв.
Если долгое время нужна была доказанная совместимость тканей трансплантата и реципиента - двух иммунных систем, то сегодня это перестало быть главной проблемой, – продолжил Александр Эдигер. – В этой ситуации жертва – сравнительно молодой человек без очевидных хронических заболеваний, без вирусных инфекций: он исчез и стал тем самым источником органов для весьма разнообразных трансплантологических операций. Ситуация с точки зрения этики чудовищна. И известная тематика, связанная с Косово, детский сад по сравнению с тем, что сейчас творится на Украине.
Не будем забывать ещё и о том, что нам прекрасно известно, как на Украине работали подотчётные оборонным ведомствам стран НАТО экстерриториальные военно-биологические образования - биологические центры.
С учётом украинской специфики эти центры чрезвычайно легко могли становиться, да скорее всего и становились, в том числе, и центрами сбора данных, формирования информационных баз, – не сомневается Александр Владимирович. – Чёрная трансплантология – это ведь не только и не столько хирургический бизнес или хирургическая отрасль – это отрасль по сбору данных биологических паспортов потенциальных доноров. Вот это самое страшное. Разумеется, любые разведцентры, к которым относятся и биологические центры на Украине, должны были этим заниматься.
Подчеркнём ещё раз ядовитый парадокс: чем быстрее и эффективнее развивается теория и практика трансплантологии, тем больше возможностей различных злоупотреблений. Есть много аналогов этому и в других сферах, таких, например, как суррогатное материнство. Но об этом отдельный разговор, заключил Эдигер.
Склонение человека к донорству – уже преступление
Если говорить о расследовании, то в любом государстве есть разного уровня структуры, от МВД до каких-то спецслужб, которые должны этим вопросом заниматься, считает старший преподаватель кафедры биоэтики РНИМУ им. Н. И. Пирогова Лев Ляуш.
Кроме того, во всех странах есть правовые структуры и национальные законы, которые эти вопросы регулируют. Что касается международной системы права, то тут можно упомянуть принятую в 2015 году Конвенцию Совета Европы о запрете торговли органами и преступлениях, связанных с ней, подписанную и Россией, и Украиной,
– напомнил эксперт. Украина постоянно ассоциирует себя с западным правом. И в этой конвенции как раз и говорится о недопущении преступлений, связанных с трансплантацией, с получением органов без согласия, с использованием органов, полученных незаконным путём, а также с отбором человеческих органов у живых или у умерших незаконным путём.
Преступлением считается также склонение человека к использованию органов вне национальных программ, то есть за их пределами.
В каждой стране есть национальные программы, которые обеспечивают бесплатное получение органов, – пояснил Лев Брунович, – а также существует и писаный, и этический закон, который говорит о том, что органы человека не являются предметом купли-продажи и не могут быть таковым по ряду причин.
К этим причинам относится и умаление достоинства человека. Человек не может быть вещью, рабом, то есть тем, от чего отказались. Это в целом противоречит идее трансплантации как такому жертвенному поступку.
Само слово "донорство" происходит от латинского "donar" – дарить. То есть то, что дарится, что всегда бесплатно. И в европейской христианской системе ценностей тело человека всегда несло ценность достоинства самого человека. А если мы говорим, что человек ценен, то мы не можем допустить торговлю его органами. Если мы допускаем возможность таковой продажи, то мы обесцениваем само понятие "человек". Мы до последнего держались за то, что человек и его тело являются ценностью,
– убеждён эксперт. Но понятно, что дефицит органов существует. А это значит, что процент и взрослых, и детей не доживает до получения органов, находясь в очереди.
Чёрная трансплантология – чистое насилие
Дефицит связан, прежде всего, с улучшениями в сфере оказания медицинской помощи. К примеру, улучшение помощи людям при инсультах помогло добиться того, что увеличилось число выживших людей. Если раньше таких людей не спасали и они могли стать донорами, то теперь такие больные выживают, их вполне возможно спасти.
Но одновременно трансплантология теряет доноров, умерших вследствие инсульта. Это действительно проблема трансплантологии – постоянно с повышением уровня медицинской помощи в других сферах уменьшается количество возможных источников получения донорских органов,
– пояснил Лев Ляуш. Эта проблема всё больше обостряется, поэтому и ищутся альтернативные источники.
С одной стороны, как известно, существует рынок серой трансплантологии, с другой – чёрной. Серая трансплантология – это когда с живым человеком, он сам добровольно продаёт свой орган. Такие случаи бывают в странах третьего мира, когда люди из-за тяжёлого материального положения принимают решение продать свою почку или часть печени, объяснил эксперт.
А чёрная трансплантология, как правило, связана с чистым насилием, когда человека – взрослого или ребёнка – убивают, чтобы завладеть тем или иным органом. Это настоящее преступление, хотя и купля- продажа, и всё, что с этим связано, – это тоже преступление и противоречит всем этическим, международным, национальным принципам классической медицинской трансплантологии. Это является формой насилия и преступления.
К сожалению, как сообщается с военных полей, эти преступления совершаются всё чаще. Поступала даже информация о том, что трупы убитых солдат ВСУ, а также иностранных наёмников сжигаются самими представителями армии. Какие могут быть причины этого? Да самые разные. Нельзя исключать, что делается это для того, чтобы уничтожить следы изъятия органов, предположил Лев Ляуш.
