Глава МИД КНР пообещал не бездействовать на фоне эскалации конфликта
Власти Китайской Народной Республики не намерены бездействовать и оставаться в положении пассивного наблюдателя на фоне растущей эскалации конфликта на Украине. Соответствующее заявление 17 июля сделал министр иностранных дел КНР Ван И в ходе телефонного разговора с венгерским коллегой Петером Сийярто.
«Наша страна не относится к государствам, вовлечённым в кризисную ситуацию на Украине, однако мы не намерены сидеть сложа руки и со стороны пассивно наблюдать за тем, что происходит», — приводит слова министра пресс-служба китайского внешнеполитического ведомства.
Ван И отметил, что украинский кризис перестал быть локальным. Он бьет уже не только по Европе. Его негативные последствия отразились на всем мире. В данной ситуации, подчеркнул глава МИД КНР, Пекин не собирается «подливать масло в огонь», но будет «упорно содействовать продвижению мирных переговоров». Также он призвал стороны обсудить создание сбалансированной, эффективной и устойчивой архитектуры европейской безопасности для достижения прочного мира.
Стоит ли понимать слова китайского министра, как желание Пекина помочь России и Украины достигнуть мира? И если так, то каких конкретных шагов можно ожидать от китайских товарищей в этом направлении?
Эти вопросы «СП» адресовала доценту департамента политологии Финансового университета при правительстве России Леониду Крутакову:
— Китай пытается перехватить повестку США. Ведь это явно альтернативное американцам предложение. До сегодняшнего момента сохранялась и продолжает пока сохраняться ситуация, когда систему европейской безопасности поддерживает НАТО и Соединенные Штаты Америки.
Собственно говоря, с этого начиналась и вся история украинского конфликта, когда наш президент Владимир Путин предложил коллективному Западу разработать систему европейской безопасности, выработать некую общую модель.
«СП»: — Более того, Россия внесла конкретные предложения по гарантиям безопасности в Европе, но они были Западом отвергнуты…
— Все так. Потому что в их логике, если это не американская модель европейской безопасности, то это значит, деоккупация Европы, которая сегодня фактически оккупирована армией США.
Поэтому китайские предложения, как они считают, надо рассматривать в том же ключе.
И если сейчас мимо Вашингтона будет разрабатываться некая европейская модель безопасности с участием России, Китая и стран Европы, то, думаю, первый, кто выступит против, это Великобритания. Причем, будет возмущаться больше всех, хотя сама уже не в Евросоюзе, поскольку, понятно, что это антиамериканская инициатива.
Приблизительно так выглядит ситуация.
«СП»: — А европейцы со своим гонором захотят, чтобы Китай вмешивался в эти вопросы?
— За всех жителей Европы отвечать не берусь. Но нынешнее поколение европейских лидеров полностью выращено в глобалистской модели и служит интересам глобального мира и глобальных элит — то есть Соединенным Штатам Америки.
Мир давно не евроцентричен. Цивилизационный центр, задающий модель развития, переехал через океан — в Вашингтон. И теперь Вашингтон является, так скажем, системообразующим ядром западной модели. Поэтому европейские элиты фактически являются местными вассалами Вашингтона, и вряд ли они, конечно, отреагируют.
Когда шло сближение Германии с Россией, все понимали, что за спиной России — Китай с огромным товарооборотом европейским, с возможностью построения прямого транзитного пути «Один пояс — один путь».
На самом деле путей несколько, включая, сухопутный маршрут по территории России, Казахстана, Ирана, «Северный морской» и морской по Индийскому океану. Так вот эта модель создания Новой Евразии, прежде всего, США и напугала.
Сегодня как у нас Евразия организована? Как два острова — Азия и Европа. И все снабжение идет через транспортные морские пути, контролируемые англосаксами и военными базами англосаксов — Суэцкий канал, Малаккский и Ормузский проливы, Тайвань, Окинава…
То есть, если вы взглянете на ключевые морские перешейки, то все они контролируются американцами.
Но уже в Новой Евразии, которая будет представлять собой не два острова, посредине которых «черная дыра» в виде России, а единый транзитный, единый экономический конгломерат, США, как регулятор этого нового пространства, никому не нужен. А для США это главный вызов.
Поэтому, собственно, и нынешними европейскими элитами, включая Шольца, Макрона и прочих, предложение Пекина — поработать сообща над механизмом безопасности в Европе — позитивно воспринято не будет. Как ранее не было воспринято предложение России по гарантиям безопасности. Хотя цивилизационно Россия намного ближе Европе, чем Китай, но они и наше предложение отвергли.
«СП»: — Сразу же после начала нашей спецоперации США стали угрожать Китаю «значительными последствиями», если они предпримут шаги, направленные на нарушение американских санкций против России. И тогда попытка оказать давление на Пекин успехом не увенчалась. Как далеко в этом плане власти КНР готовы пойти в противостоянии Вашингтону?
— Во-первых, я бы не сказал, что эти попытки оказались совсем безуспешными. Угрозы США были направлены не политическому руководству Китая, а китайским глобальным компаниям, которые существуют по-прежнему в долларовом пространстве и доступны санкциям, в отличие от политического руководства. В принципе, поэтому многие китайские компании отказались работать с Россией напрямую и работают теперь через всевозможные хитрые схемы.
То есть, это возымело свое действие, но не на политическое руководство Поднебесной.
Понятно, что Китай пока не может разорвать окончательно отношения с США, потому что они, как два сиамских близнеца — Китай производит, США — потребляют. И если эти отношения разорвутся, то у США будет торговый дефицит чудовищный, а у Китая — классический кризис перепроизводства.
Сейчас, условно говоря, в КНР работает промышленный офшор. Туда завозится сырье, они там что-то производят, потом вывозят и продают в Европу и в США. Причем, со Штатами у Китая самый крупный торговый товарооборот. Поэтому не могут они напрямую разорвать отношения.
Но Китай, безусловно, осознает США как угрозу своему экономическому и политическому влиянию в мире. И то, что мир, в том числе, КНР движется в сторону разрыва отношений с США, это тоже, очевидно.
На последнем, 19 съезде КПК, я напомню, была поставлена задача, превратить Китай в центр Азии. Сделать его внутриазиатским центром притяжения. И Большая Азия провозглашена как стратегическая цель.
То есть, Китай себя уже поставил в рамках некоего нового регионального объединения. Про БРИКС и ШОС, я не говорю, это очевидно. Новые интеграционные процессы противоречат американской модели однополярного мира и строятся на абсолютно антиамериканских принципах.
Китай, на самом деле, стратегически осознает угрозу. Потому что, еще в 2008 году американцы дали понять всему миру, что «ваши сбережения в долларовой экономике вам не принадлежат. Мы можем с этими деньгами сделать все, что угодно. И даже напечатать дополнительный объем, который превысит ваши резервы».
Ну, а последние события с воровством золотовалютных активов, которые, правда, начались не с России, а еще с Ливии и Ирака — это уже прямое доказательство того, что для США, все, что страны сберегают в долларах, «наше, а не ваше».
Китайцы очень четко этот урок усвоили, когда 19 съезд провозгласил цели на азиатскую интеграцию и интернационализацию юаня. На превращение национальной валюты в крупную расчетную мировую единицу.
Так что, Китай все угрозы, все опасности, исходящие от США, прекрасно понимает. Но не может сейчас выступить резко, топнуть ногой и хлопнуть дверью, потому что отсутствует пока альтернативная система взаимных расчетов международных. Они только вырабатываются в данный момент — бартеры, клиринги всякие… и т. д. Кроме того, для него, конечно, принципиально важно сохранить Европу как своего крупного торгового контрагента.
Комбинация сложная, неоднозначная, но китайские стратегически осознаны интересы. И он, я думаю, не свернет с этого пути. Ну, если только там не произойдет какая-нибудь цветная революция с госпереворотом, как на Украине.
«СП»: — Думаете, будут пытаться там тоже качать ситуацию?
— Конечно, будут. В Китае национальных противоречий не меньше, чем у нас. И социальный разрыв присутствует. Их скрепляет только идея державности и величия китайской нации, китайского государства. Они движутся по этому пути.
Но то, что там есть пространство для игры внутренней, как это было проделано с Советским Союзом, это тоже, безусловно. То есть, национальный фактор — один из ключевых факторов раскола крупных интеграционных объединений.
«СП»: — Может, здесь как раз имело бы смысл объединить наши — российские и китайские — интересы, чтобы дать отпор всему этому?
— Так это происходит. Потому что, как я уже сказал, любые интеграционные процессы, которые происходят в мире вне США, они выглядят как антиамериканские. Мы все долгое время жили в американском мире, учрежденным вашингтонским консенсусом, по его правилам и в его валютной зоне, где они регулировали кредитно-денежную политику.
Однако теперь любой альтернативный проект будет восприниматься, как антиамериканский. И не только в России или в Китае, а даже в самой Америке. Вы только послушайте их риторику — во всех мирных инициативах Москвы и Пекина они видят исключительно угрозу своей национальной безопасности…
