Чем активнее окружающие ненавидят общий объект своей враждебности — тем большее воодушевление испытывает индивид, подпавший под воздействие массового психоза
Спокойное настроение преобладает в окружении больше, чем у половины россиян (52%), тревожное — у 42%, показал очередной опрос Фонда «Общественное мнение». Вообще, сей Фонд достаточно регулярно — на протяжении нескольких недель — оповещает нас о снижении «нашего» же уровня беспокойства, что это — излучение оптимизма или утомление пессимизмом?
Симпатическая нервная система (специфическая часть общей) не зря характеризуется доступно-коротко: «бей или беги». При угрозе (и реальной, и мнимой) она активизируется, запуская ускоренный обмен веществ, увеличивается частота сердечных сокращений, дабы обеспечить высокое артериальное давление. Чисто внешне, например, из-за сокращения периферических отделов наступает бледность.
Дыхание учащается и становится более глубоким для лучшего насыщения крови кислородом. Зрачки сужаются, чтоб чётче видеть опасность, а глаза широко раскрываются, ради увеличения обзора и наблюдения максимума путей спасения. А чтоб организм не отвлекали остальные процессы, мешающие бегству-борьбе, сокращаются внутренние полые органы — убыстряется мочеиспускание и возникает желание опорожнить кишечник. Пищеварение также приостанавливается…
Забавно, но одна и та же симпатическая нервная система «переключается» и при тревоге-страхе, и при гневе. В зависимости от того, как мозгом оценивается опасность: если высоко-непреодолимого уровня — страх, если угроза по «силам» — гнев. Страх — спасайся, гнев — сражайся. Чем интенсивнее и дольше страх, тем невыносимее энерго-затраты организма. Долго ходить бледными, обкаканными и с широко раскрытыми глазами — не получится.
Другая экстремально-утомительная крайность — гнев, который нужен для мобилизующего эффекта противостояния, а не бегства. Поэтому для его устойчивости и более-менее постоянства прививается уже социальное чувство «ненависти», ибо оная «давит» индивидуальный «страх». Специалисты и наблюдатели отмечают, что в отдельных случаях ненависть, конечно, является дополнительным стимулом - «строчит пулеметчик за синий платочек».
Но и здесь, очевидно, что полезнее будет не столько ненависть, от которой повышается пульс, темнеет в глазах, дрожат руки, сколько хорошая подготовка стрелка, слаженность действий расчета, техническое состояние пулемета, удачно выбранная огневая позиция, своевременный подвоз боеприпасов и т. д, и т. п.
Безусловно, прав один из известных публицистов, заявляющий: чем выше уровень культуры индивида и цивилизованности общества — тем выше уровень контроля инстинктивных позывов, тем обширнее список социальных табу. Для первобытного существа было естественным убить незнакомого человека при встрече просто потому, что он незнаком и потенциально опасен. Сегодня мы живем в многоквартирных домах и можем быть незнакомы даже с соседями по лестничной клетке, но при встрече лишь вежливо здороваться. Социальный прогресс налицо.
С точки зрения психики индивида бурное проявление ненависти — всего лишь механизм компенсации слабости. Таким образом, достигается когнитивный комфорт. Мысленно врага (объект ненависти) победил, разорвал на куски, каждый кусок сжег и развеял по ветру — вроде как уже и не таким слабым себя ощущаешь.
Ведь для человека гораздо более важна не природа (физический мир), в котором живет его тело, а мир своих представлений о мире, то есть сфера культуры, где обитает разум, что культуру и создает. Если мы говорим о коллективной психологии, массовом сознании, то здесь возникает еще и эффект резонанса (психического заражения): чем более бурно окружающие ненавидят общий объект своей враждебности, преуменьшают его значимость, расчеловечивают и жестоко наказывают в воображении, делясь фантазиями на тему лютой мести с другими — тем большее воодушевление испытывает индивид, подпавший под воздействие массового психоза — тем энергичнее он принимает в нем участие, заражая окружающих.
Продуцирование ненависти усиливается тогда, когда невозможно разумом восстановить когнитивный комфорт. Отсутствуют убедительные аргументы (логика привычная нейронным связям), нет информации о действительных силах и представлений об объективном финале, длящегося процесса. И «ненависть» становится наркотиком, дозы постоянно увеличиваются, прежние «пятиминутки ненависти» превращаются в круглосуточный марафон.
Чем очевиднее слабость — тем сильнее бешенство, востребованное у наиболее активной части социума, которая всегда в меньшинстве. Тогда как у остальных (большинства) способ преодоления когнитивного диссонанса состоит в социальном аутизме, отторжении и игнорировании реальности. Посягательство на «ненависть» у привыкших к ней буйнопомешанных столь же опасно, как и отъём наркотика у наркоманов.
