Президент России Владимир Путин на совещании с правительством по экономическим вопросам заявил, что санкции стран Запада, направленные против нашей страны, провоцируют глобальный экономический кризис.
По мнению главы государства, авторы этих ограничительных мер, руководствуясь близорукими раздутыми политическими амбициями и русофобией, в большей степени бьют по собственным национальным интересам, по собственным экономикам, по благополучию своих граждан:
Видим это прежде всего по резкому росту инфляции в Европе. В отдельных странах она уже вплотную приблизилась к 20% годовых. А в целом по еврозоне цены на товары прибавили свыше 11%. Очевидно, что, в силу объективных экономических законов, продолжение санкционной одержимости, если позволено будет сказать, неминуемо приведёт к сложнейшим труднообратимым последствиям для Европейского союза, для его граждан. А также для беднейших государств мира, которые уже сталкиваются с рисками голода. Подчеркну, вина в этом целиком и полностью лежит на элитах западных стран, которые ради сохранения своего глобального доминирования готовы жертвовать остальным миром. На фоне рекордного положительного сальдо внешнеторгового баланса укрепляется и курс национальной валюты, рубля. В текущем году он демонстрирует, наверное, лучшую динамику среди всех валют мира.
Насколько эффективно Россия справляется с санкционным давлением? Эту тему в программе "Царьград. Главное" обозреватель Юрий Пронько обсудил с экономистом Михаилом Хазиным и финансовым аналитиком Яном Артом.
Глобальный кризис на Западе уничтожит средний класс – и наступит хаос
Юрий Пронько: Насколько справедливо замечание главы государства, что санкциями фактически провоцируется новый глобальный кризис, который будет иметь далеко идущие последствия? Во что это выльется?
Михаил Хазин: Я бы немножко уточнил формулировку. Дело в том, что глобальный кризис был неизбежен уже достаточно давно. Вопрос состоял только в том, когда он начнётся и с какой скоростью будет идти.
И вот тут нельзя не согласиться с президентом: именно санкционная война вызвала резкое ускорение развития этого кризиса. Так что в этом смысле, вне всякого сомнения, санкционная война идёт сильно в минус западной экономике.
Но и нужно упомянуть одно обстоятельство. Санкционная война сделала ещё одну крайне опасную вещь – этот кризис стал неуправляемым. То есть до введения санкций можно было ещё как-то выруливать, но после совершённых Западом действий логистические связи, структуры рынков оказались фактически разрушенными.
Это поставило всю мировую экономику в положение, когда правительства даже крупнейших стран мира уже ничего не могут предпринять по приостановке кризиса, и уж тем более не в их силах вернуть ситуацию в прежнее состояние.
– В чём это конкретно будет выражаться? То есть можете обозначить реперные точки, где всё просядет?
М.Х.: Начнём с того, что темпы спада будут составлять, грубо говоря, 7-9% ВВП в год. Это, между прочим, около 0,7% каждый месяц. Затем в какой-то момент произойдёт обвал финансовых рынков, держать которые не получится.
И что самое страшное, в связи с падением уровня жизни населения начнёт исчезать средний класс. А если исчезнет средний класс, то у вас не останется инструментов для управления обществом. Сегодня все инструменты управления обществом, которые существуют на Западе, носят характер работы со средним классом. Вот это принципиально важная вещь.
МИХАИЛ ХАЗИН. ФОТО: ТЕЛЕКАНАЛ ЦАРЬГРАД
Я не вижу от правительства чёткого плана действий
– Исчезновение среднего класса означает хаос и непредсказуемость, я понял. Ян, с чем согласны, с чем нет, ваша модель?
Ян Арт: Я не готов, наверное, говорить о глобальном кризисе, потому что меня сейчас волнует другое. Я пока не вижу от правительства чёткого плана действий.
Мы увидели заявления, скорее политического характера, что мы были готовы к санкционной войне против России. Но у меня ощущение, что готовы мы не были. Я не вижу чёткого плана действий.
Есть, конечно, плюсы. Мы пока не имеем проблем, которые могли бы иметь с точки зрения рынка труда. По крайней мере, в том объёме, в котором предполагалось, этого не произошло.
Плюс ещё и в том, что не случился обвал рубля. К тому же Россия умудрилась выполнить свои обязательства и отменить дефолт, хотя, говоря откровенно, требовать от России сейчас исполнения этих обязательств – это не очень чистая игра.
Но что дальше? То же укрепление рубля вызывает профицит бюджета. Недавно глава Минфина Антон Силуанов заявил, что намечается профицит в 1,6 триллиона рублей. Ответов пока нет. Печальная ирония судьбы заключается в том – я не знаю, господин Хазин согласится со мной или нет, – как раз в этой ситуации мы увидели, что значит рубль без "бюджетного правила".
Но "бюджетное правило" – это не происки каких-то супостатов, это наша внутренняя политика. Тогда возникает большой вопрос: а есть ли новая политика? Существующая политика сырьевой экономики направлена на вывод капитала из страны, и "бюджетное правило" при этом контролирует дееспособность бюджета – мы её видели, эту модель. Вот, вопрос теперь: есть новая принципиальная модель?
– То есть вы не разделяете позицию президента, что Россия успешно справляется с санкциями? Я правильно понимаю?
Я.А.: Я пока этого не вижу. Я хочу увидеть иллюстрацию этих слов. Я вижу, что экономика не упала от санкций, это да. Но я не вижу от правительства плана действий. Мне, как обывателю, как и нам всем, неважно, кто это заявит.
– А в чём, собственно, вы хотели бы эти действия видеть? То есть конкретика какая? На ваш взгляд финансиста, в чём должны заключаться эти меры?
Я.А.: Я каждый день, как и всё активное население страны, открываю "Яндекс". И сегодня вижу объявление, что премьер-министр сообщил о новых пособиях для детей от 8 до 17 лет. Хорошее дело? Да, безусловно, хорошее.
Но я хочу увидеть новость, что премьер-министр анонсировал новую программу развития, новую налоговую политику – что угодно, но новое. Это может быть глазьевская модель, это может быть хазинская модель.
Господин Сергей Миронов, который часто просто красивые слова говорит, не так давно упомянул конкретную вещь. Он предложил изменить налоговую политику – с производства налоговое бремя перенести на потребление. Это спорное предложение, но конкретное. Однако ничего подобного я не вижу, к сожалению.
– То есть вам нужна прикладная тематика? Что касается мер поддержки семей с детьми – тут, я думаю, никто спорить не будет.
Я.А.: Это хорошее дело, да.
– И хорошее с точки зрения вброса денежной массы в экономику, которая, безусловно, недомонетизирована. Михаил, вы согласны, что конкретики мало? И насколько, на ваш взгляд, мы справляемся с санкционным давлением?
М.Х.: Давайте смотреть. У нас есть две совершенно разные проблемы. Первая проблема – это реакция на вполне конкретные и очень резкие действия, принятые в отношении нас. Противники, давайте уж прямо говорить, враги рассчитывали, что мы рухнем, а мы не рухнули. Не рухнула рублёвая система, много чего ещё не рухнуло.
Бессмысленно создавать новый план действий в рамках старой модели Набиуллиной-Силуанова
– Платёжная система не рухнула, к примеру. Да, я согласен, много чего не рухнуло.
М.Х.: Я абсолютно согласен, что никакого плана действий у правительства нет. Не то что у него нет какой-то новой модели, у него даже в рамках старой модели нет плана действий.
Вместе с тем, и я про это много раз говорил, очевидно, что создавать план действий в рамках старой модели, которую защищают Эльвира Набиуллина и Антон Силуанов, бессмысленно. Более того, они нам пару дней тому назад выдали свой прогноз о катастрофическом спаде в ближайшие пару лет.
Понятно почему: в рамках их модели нет никакого внутреннего инвестирования в стране. А если внутреннего инвестирования в стране нет, а внешнее закрыто санкциями, наступает обвал, который они и предсказали.
И тут возникает вопрос. А как будет устроено внутреннее инвестирование? У меня по этому поводу есть разные соображения. Я про них много раз рассказывал. У Сергея Глазьева есть свои соображения. У Александра Галушки они тоже есть, как и у Михаила Делягина.
У нас много соображающих экономистов с управленческим опытом. Но в правительстве их нет, судя по всему. Более того, я могу с уверенностью сказать, что их там и быть не может. Потому что единственный человек в правительстве, за исключением премьера, который относительно не либерал, – это Андрей Белоусов. Но у него нет своего аппарата, который мог бы создать нужную программу.
Зато все экспертные институты, все аппараты, все министерства и ведомства контролируются либеральной командой, которая объяснила свою позицию. Она же сказала прямым текстом: 12% спада в этом году, 3% в следующем. Вот что она нам предлагает.
Страна стоит перед необходимостью смены механизма развития экономики
– Я вспоминаю слова спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко, которая немного раньше, но в унисон с вами сказала: у правительства нет реальной программы. Более того, она добавила, что необходимо делать ставку на бизнес – малый, средний, какой угодно. И если этой программы не появится, то сама Валентина Ивановна готова выйти с плакатом к зданию правительства и устроить пикет. Но почему такая ситуация возникла?
М.Х.: Я об этом сегодня у вас не впервые заговорил. Но Валентина Ивановна говорит объективные вещи.
Я.А.: Но мы же с господином Хазиным не можем выйти на пикет. Нас сразу заметут за несанкционированные действия. А вот если госпожа Матвиенко выйдет – это уже другое дело.
М.Х.: Наша страна стоит перед необходимостью радикальной смены, как кадрового, так и управленческого механизма развития экономики. Это главное, что я хочу сказать. Точка.
Я.А.: Я к этим словам готов присоединиться. Что самое смешное, мне взгляды господина Хазина совершенно не близки, они нас могут привести к мысли о восстановлении социализма. Но это тоже взгляд.
А там, в правительстве, пустота, лакуна какая-то – ни туда, ни сюда, ни по-западному, ни по-нашему. Мне кажется, что это огромный дефицит целеполагания с точки зрения программы экономического развития.
И я считаю, что для страны с такой территорией, как наша, малый и средний бизнес – если не единственный шанс спасения, то, по крайней мере, один из главных рычагов возможного выхода из ситуации.
И пусть мне правительство чётко, по-честному – и необязательно говорить приятные вещи, – скажет, каков план действий.
